— Так, зачем вы отправляетесь завтра в Вашингтон?
— Некоторые политики создают проблемы, — вздохнула мама.
— Что за проблемы?
— Проблемы безопасности высшего уровня, — многозначительно ответила мама.
— Я Девушка-С-Высоким-Уровнем-Доступа. Выкладывай.
— Нет, — мама с укоризной посмотрела на меня.
Я посмотрела на папу. Он выглядел смущенным.
— Ой… Речь идет о «Центурионе».
— Что на этот раз? — взгляд Мартини сузился.
— Не то, чтобы о «Центурионе», — снова вздохнула мама. — Хотя инцидент в Парагвае по разным причинам и беспокоит всех нас. На нас давят сразу из нескольких мест. Несколько подкомитетов Палаты Представителей и Сената разбираются с проблемами, прямо или косвенно влияющих на отряд «Центурион».
— Ух ты! Почти ничего не понятно.
Мама осклабилась в мою сторону.
— Какое именно слово из мной сказанных ты не поняла?
— Почти все. Какое слово из «расскажи мне в любом случае» ты не услышала?
— За что мне все это? — мама закатила глаза.
— Вы ее мать, она ваша дочь, — предположил Мартини. — Мне, кстати, это тоже интересно.
— Поскольку ты глава всех военных операций центаврийцев, — фыркнула мама, — что фактически означает главу правительства центаврийцев, у меня нет права тебе что-то рассказывать, Джефф.
— Лидер моего народа — Ричард, — Мартини покачал головой.
— Религиозный лидер, да, — согласилась мама. — Тем не менее, когда дело доходит до приказов стрелять или прекратить огонь, когда дело доходит до приказов драться или нет? Кто отдает приказы, в каких направлениях работать научным исследователям, на что обратить внимание, а что игнорировать? Это же твоя задача.
— Кристофер в этом тоже принимает участие, — пожал плечами Мартини. — И мой отец, если уж честно. Ричард тоже.
— И все же, — кашлянула я, — когда все дело доходит до горячего, все эти трое должны подчиняться… тебе.
— Думаю, да, — Мартини выглядел смущенным.
— Не все так просто, — неожиданно взял слово папа.
Мы все втроем устремили на него все внимание, и он пожал плечами:
— Совсем нет. Я изучил соглашения «Центуриона» с правительство Соединенных Штатов. Ранжирование определено, да, но есть контроль и равновесие.
— Джефф с Кристофером — контроль, а Ричард — баланс?
— Можно сказать и так. Научные исследования, однако, находятся в более общей компетенции. Тем не менее, — осклабился он не хуже мамы, — если Джефф скажет, что тот или иной проект должен быть сделан, он будет сделан и наоборот.
Мартини кивнул.
— Мнение Ричарда в этом плане работает так же. И Кристофер тоже влияет некоторым образом, — Джефф выглядел смущенным и расстроенным. Сейчас он обнаружил больший интерес к еде.
Не нужно быть гением, чтобы понять — почему.
— Во всех религиозных и социальных ситуациях будет так, как скажет понтифик, не так ли?
— Да, — вздохнул Мартини. — И он получит больше, чем просто рассмотрение вопроса.
Тоже не ново.
— Знаю. Старшее поколение считает «смешивание с людьми» не очень хорошей идеей.
— Некоторые из молодого поколения считают так же, — тихо сказал папа.
— С каких пор? — все центаврийцы молодого поколения, которых я знала, совсем не против такого расклада.
— Я тоже встречаюсь с центаврийцами, котенок. И некоторые их них, скажем так, более ортодоксальны, чем другие. Прошу заметить, их мало. Большинство надеется, что все изменится и они смогут вступать в брак с людьми. Некоторые не против, если выбранные ими люди примут их религию. Но, как не все старшие центаврийцы против скрещивания, некоторые из молодых как раз таки против.
Тема начинала становиться еще больше неприятной, чем поход на встречу выпускников. Я попыталась еще раз сменить тему разговора. Если не поможет, придется изображать хорошую мину при плохом ужине.
— Так, мама, кого из политиков собираешься увидеть?
— Президента и его ближайших советников, — быстро ответила мама. Мне показалось, что предыдущая тема тоже ей неприятна. — И некоторых из наиболее влиятельных сенаторов и делегатов, — тут она скорчила страшную рожицу и добавила: — И, конечно, некоторых из наиболее отвратительных из них.
— Кого, например? — люблю слушать сплетни. Я никогда не встречалась с этими людьми, так что сплетни, это как радио. — Что за грязные дела у нас творятся?
Мама засмеялась, чуть не выплюнув из рта яблочный сидр. Папа с Джеффом тоже стали усмехаться.