— Я зашел туда пописать! — парень немного запаниковал. — Я не шучу! Не мог держать в себе. Мы же там сидели несколько часов, ребята!
Мартини посмотрел на меня, и мы оба улыбнулись.
— Как вас зовут, сэр? — спросила я у парня.
— Шеннон.
— Разве это не девчачье имя? — удивился Тим.
— Обыкновенное мужское, — разбушевался Шеннон.
— И впрямь, — кивнула я. — Так вот, Шеннон, как бы вам это сказать… Вы можете выложить нам начистоту, какую роль вы играете в этом деле, или мы используем тебя для примера твоим дружкам, что произойдет, когда нам не рассказывают, то, что мы хотим знать.
— О чет вы говорите? — задохнулся он. — Я не знаю, что происходит.
— Тогда… как ты узнал, что самолет ждет нас? — я всмотрелась в его лицо, увидела, как отчаянно заметались по сторонам глаза.
— Он знал, — усмехнулся Мартини. — Был уверен в этом абсолютно. — Наклонившись к уху, он прошептал: — Используем его в качестве лакмусовой бумажки в поисках его приятелей?
— Мммм… да, — мне нужно контролировать себя, когда он настолько близко. Что-то было в таких стрессовых, опасных ситуациях, что заставляет меня чуть не буквально прыгать на Мартини чаще, чем обычно.
— Ты адреналиновая наркоманка, — прошептал он. — Но это нормально. Я даже считаю, что это более сексуально.
Мне удалось удержаться и вернуться в реальность, чтобы с жадностью не наброситься на Мартини при всех, в основном из-за жалких отговорок Шеннона. Кашлянув, я продолжила, обращаясь к Шенному.
— Так давай выясним, кто есть кто. А, да, Шеннон? Ты сам нам назовешь своих подельников или мы по очереди проверим реакцию всех этих людей, когда они будут смотреть, как тебя бьют по лицу?
— Только не по лицу, — задохнулся Шеннон.
Не знаю, почему он так заботится о внешности. Сломанный нос вряд ли еще больше испортит его.
Об этом знал Кевин. Он схватил Шеннона, силой разжал его челюсти и через мгновение вытащил оттуда зуб.
Глава 13
— Пластик, — сказал Кевин, передав зубной протез парню из саперной команды, участвовавшему в нашем закончившемся марафоне.
Райдер вытащил из внутреннего кармана пиджака пару салфеток.
— Спасибо, — кивнул и дружески улыбнулся Кевин.
Райдер улыбнулся в ответ, а я заметила, как сузилcя взгляд Гауэра. В скором времени нам с Райдером придется пройти через сложный разговор с нашими партнерами, когда мы останемся наедине, это было ясно. Потому что раз Мартини никак не отреагировал на то, что я чуть не захлебнулась слюнями при виде Кевина, он найдет способ заплатить меня за это чуть позже. Я ждала этого, уже сейчас предвкушала океан удовольствия. Надеюсь, наказание Райдера будет аналогичным. Но мы с ним ничего не могли с собой поделать — Кевин обладал сумками… нет, мешками харизмы.
Шеннона утащили на наш пятачок для подозреваемых. Он всю дорогу протестовал, что зубной протез ему нужен позарез.
— Какой же тупой этот парень. В смысле, кто бы хотел получить назад зубной протез, выглядящий как дерьмо?
— Он кажется довольно глупым, но это может быть просто игрой, — вздохнул Кевин. — У нас есть его зуб и Айпад. Нам не хватает спускового крючка. Могу предположить, что нам нужно вычислить, как минимум еще пятерых участников, может быть, больше. И необходимо выяснить, как этой группе удалось завербовать так много желающих к самоуничтожению.
Я думала об этом, когда мы шли к главным подозреваемым, столпившимся на небольшом пятачке.
— Пожилая пара. С ними что-то не так.
— С ними будет посложнее, они еще не прекратили истерику, — Кевин не выглядел счастливым.
Когда мы подошли к ним, старушка снова завелась.
— Они действуют так, как когда-то в Уганде! Там они разделяли евреев, а потом убивали их!
Моя мама — итало-американская католичка, которая, единственная в своем роде, не еврейка, не гражданка Израиля, но все же работала на Моссад. Она познакомилась с моим папой, евреем из Америки, в Тель-Авиве. Так что, в какой-то степени, во мне есть и эта кровь. А у подозрительной старушки — вряд ли. Но она притворяется.
— Почему ты думаешь, что мы пытаемся отделить евреев от других пассажиров? — спросила я у нее.
— Потому что так всегда происходит! — завыла старушка.
— Только не в Америке, — Кевин не купился на провокацию. И я уже знала, что Мартини тоже не купился.
Мартини выдал свою самую победную улыбку. Как правило, он приберегал ее моим родителям.