Когда поединок был закончен и оба мужчины разошлись в разные стороны, толпа им поаплодировала и направилась к палаткам с продовольствием — столкновение клинков внезапно заставило их почувствовать голод. Когда все четверо возобновили свой путь к гадалкам, Бонни сказала:
— Это великолепно! Я так рада, что вы попросили нас присоединиться к вам. Я понятия не имела, что такое ярмарка Ренессанса. — И обратилась к Джессике: — Ты хотела бы, чтобы двое мужчин дрались из-за тебя подобным образом?
«Да. Да, я бы…»
— Конечно, ты же понимаешь, — прокомментировал Джон, когда они завернули за угол и направились по покатой дорожке к деревянной галерее, — что было не так с тем поединком?
— Что?
— Мужчина в черном — его костюм был из другой эпохи. Люди не носили высокие шляпы такого типа в период Ренессанса. И его жакет был из семнадцатого столетия.
— Я думал, что кто-то проверяет, чтобы все здесь было подлинным, — сообщил Рей.
— Люди, которые работают здесь, проходят курсы, перед тем как откроется ярмарка, — объяснил Джон, ведя трех своих компаньонов по маленькому пешеходному мосту. — И их костюмы проверяют. Готов держать пари, что этот наверняка вошел через черный ход.
— В самом деле, Джон, — сказала Джессика, — я не думаю, что это так. Его костюм соответствует эпохе Возрождения.
— Боюсь, что ты неправа, дорогая. Он на сотню лет старше.
«Но я знаю, что я права».
— Итак, народ, — сказал Джон, делая широкий жест, глядя на галерею, соединенную с палатками и балаганами. — Что это будет? Карты? Чайные листья? Выпуклости черепа?
— Джон, — спокойно сказала Джессика, — тот человек был в костюме, очень похожем на одежду сэра Уолтера Роли. А он жил в эпоху Ренессанса.
— Дорогая, посмотри правде в глаза, ты ошибаешься. Ты не эксперт в истории, сама знаешь. А теперь, похоже, нам придется выбирать приблизительно из пятидесяти гадалок.
— Я знаю кое-что об истории, Джон. В конце концов, у меня в университете побочной дисциплиной была история.
Он похлопал ее по руке и улыбнулся.
— Да, весьма побочной. — Он повернулся к Бонни и Рею. — Так к какой предсказательнице мы направимся?
— Я хочу к какой-нибудь оптимистичной, — капризно протянул Рей. — Той, которая скажет мне, что в будущем меня ждет «ламборджини»!
Когда все остальные пошли к гадалкам, Джессика не двинулась с места и сказала:
— Джон, я не заслуживаю такого обращения.
Он повернулся и посмотрел на нее.
— Какого? В чем дело, Джес?
— Ты обращаешься со мной так, как будто я идиотка. Как будто все, что я говорю — глупо и не стоит никакого внимания.
Он вздохнул и подошел к ней.
— Джессика, ну зачем ты раздуваешь это? Кого заботит, был ли тот парень в подходящем костюме или нет?
— Это не имеет никакого отношения к костюму, Джон, — ответила она спокойно. Ее сердце начато учащенно биться. — Мне не нравится, что ты подавляешь меня.
— Подавляю тебя! — Он засмеялся. — Дорогая, ты была неправа просто-напросто, что я, по-твоему, должен соглашаться с тобой, когда ты явно ошибаешься?
— То, как ты это делаешь, Джон.
Он бросил взгляд на Рея и Бонни, а затем сказал Джессике:
— Послушай, я не знаю, что я сделал не так, но если это даст тебе возможность почувствовать себя лучше, хорошо, парень был в надлежащем костюме. Удовлетворена?
Когда он снова повернулся, чтобы уйти, Джессика стояла на своем.
— Нет, я не удовлетворена.
Теперь он остановился и раздраженно посмотрел на нее.
— Послушай, Джессика, я не знаю, что привело тебя в это настроение, но я хотел бы, чтобы ты переменила его. Я уже уступил тебе в споре. Что еще ты хочешь?
Ее сердце бешено колотилось.
— Я хочу извинения.
— Ты хочешь — чего?
— Я хочу, чтобы ты извинился за то, как ты со мной разговаривал.
— Джессика, послушай. Я не знаю, что вселилось в тебя сегодня…
— Джон, я просто хочу, чтобы ты обращался со мной с некоторым уважением. Ты оскорбил меня перед нашими друзьями. Я не думаю, что это справедливо.
Джон уставился на нее, в то время как Бонни и Рей притворились, что их заинтересовало что-то еще. Наконец Джон сказал спокойно, тоном, который она слишком хорошо знала:
— Ладно, Джес. Этого достаточно. Независимо от того, что тебя злит, избавься от этого прямо сейчас. Ты можешь быть сколь угодно несчастной, но ты не испортишь день всем нам.
— Джон, это ты все портишь, — проговорила она ровно, удивляясь своему самообладанию. — Я терпела то, что ты меня подавляешь и покровительственно относишься ко мне в течение восьми лет. Я устала от этого.
Его глаза расширились. Затем он вскинул руки и пошел прочь от нее. Джессика не последовала за ним; она осталась стоять там, где была, в то время как Бонни и Рей обменялись двусмысленными взглядами. Когда Джон прошел несколько ярдов, Джессика крикнула ему вслед:
— Это не подействует на меня теперь.
Он обернулся.
— Джессика, прекрати это прямо сейчас.
— Прекрати обращаться со мной, как с ребенком.
Он посмотрел на людей, идущих мимо; затем возвратился к Джессике и произнес, понизив голос:
— Ты выставляешь себя на всеобщее посмешище.
— Мне все равно.
— Нет, я знаю, тебе не все равно. Именно поэтому ты защищаешь клоунов в зале суда.
— Не меняй предмет, Джон. Я хочу, чтобы ты сделал это здесь и сейчас.
— Я не буду спорить с тобой перед чужими людьми, Джессика.
— Ты не будешь разговаривать со мной и наедине, когда я попробую поднять эту тему. Так почему же не перед целым миром?
— Я отказываюсь, — сказал он, снова отворачиваясь. — Я не могу говорить с тобой, когда ты в истерике.
Она смотрела, как он уходил, она видела, как он уходил от нее много раз прежде, когда она просила поговорить с ней, а он хотел закрыть тему. Дома она бывала наказана его молчанием, а затем он занимался с ней любовью, как будто ничего не случилось. На этот раз она посмотрела, как он уходит, а затем повернулась и направилась в противоположную сторону.
Прошло несколько минут, прежде чем Джон понял, что случилось, и догнал ее. Схватив ее за руку, он зашипел:
— Что, черт возьми, ты делаешь?
— Я иду домой. — Она отняла руку и пошла дальше по переулку.
Он последовал за ней и снова взял ее за руку, на сей раз причинив ей боль.
— Ты не посмеешь уйти от меня!
— Почему нет? Ты делаешь это по отношению ко мне все время. Я думаю, что теперь моя очередь, не так ли?
Он, нахмурившись, глядел на нее.
— Джес, что все это значит? У тебя критические дни?
Она освободила свою руку и быстро пошла прочь.
Джессика дошла до самого входа, который был довольно далеко от пешеходного моста, когда Джон догнал ее снова.
Она уже собиралась выйти из ворот, когда он схватил ее за руку и развернул лицом к себе.
— Прекрати это немедленно, Джессика!
— Если ты хочешь вернуться обратно на ярмарку, Джон, тебе надо было поставить печать на руку.
Она поспешила через ворота, а он смотрел ей вслед. Затем он протолкнулся вперед и остановил ее с другой стороны.
— Я не потерплю этого, Джессика. Давай вернемся прямо сейчас, и ты извинишься перед нашими друзьями.
— Они не наши друзья, Джон. Мне даже не нравятся Бонни и Рей.
— Сейчас самое подходящее время, чтобы сообщить мне об этом!
— Я говорила тебе прежде, только ты не слушал. Отпусти мою руку. Я иду домой.
— Нет, ты не пойдешь.
— Ты не поставил печать себе на руку, Джон. Теперь ты окажешься перед необходимостью заплатить еще раз, чтобы войти снова и хотя бы забрать свои уродливые кубки.
— Я купил их тебе!
— Ты купил их не мне!
Его лицо покраснело. Он сильнее сжал ее руку.