— Дэнни! — вскрикнула она. — Не оставляй меня! Я не выживу без тебя.
— Одумайся, детка, — сказала Хейзел тихо, — у тебя нет выбора. Если ты подведешь своего мужчину, он уйдет от тебя.
Рейчел затравленно взглянула на нее. Она всхлипывала и тяжело дышала. На мгновение она стала выглядеть совсем маленькой девочкой.
Когда Хейзел вдруг кивнула в знак удовлетворения, будто что-то принесло ей наслаждение, Рейчел кинулась к Дэнни, обхватила его руками и зарыдала, уткнувшись в его неподвижную спину.
— Не оставляй меня! — рыдала она. — Я сделаю все, что ты скажешь, Дэнни. Только не оставляй меня!
Он обернулся, улыбаясь.
— Вот это моя детка, — сказал он. Он обнял ее и поцеловал. А потом добавил: — Я понимаю, что это непросто для тебя, новый город и все такое. Поэтому вот что я тебе скажу: я вернусь за тобой во вторник и повезу тебя в Аламо. Хочешь?
Она кивнула и попыталась обнять его.
— Ну, хорошо, я должен идти. У нас с Боннером дела. Хейзел позаботится о тебе.
— Но Дэнни… — прошептала Рейчел. — С… с другими мужчинами?
Он коснулся ее носа.
— Я расскажу тебе секрет. Проще будет, если ты закроешь глаза и представишь, что это я с тобой. Поняла?
Рейчел засмотрелась в его полузакрытые, ленивые глаза, которые, казалось, имели над ней какую-то власть.
— Увидимся во вторник. Это будет особенный день, только ты и я. Мы пойдем в Маленький Лоредо и будем есть тарталетки и бобы, которые ты никогда не пробовала. Как тебе?
Он снова поцеловал ее и ушел.
Дальше Рейчел мало понимала, что с ней происходит. Появилась молодая мексиканка Кармелита и отвела Рейчел наверх, сказав, что они будут соседками. Она показала Рейчел ванную и объяснила, как вставлять противозачаточную диафрагму: Хейзел настаивала, чтобы ею пользовались все девушки. Потом Кармелита ушла.
Стук в дверь через несколько минут был таким осторожным, что его едва смогла расслышать даже сидящая в комнате Рейчел. Она машинально произнесла: «Войдите». И уставилась на мужчину, с опаской входящего в комнату.
Он нервно улыбнулся ей и автоматически начал раздеваться. Стоя перед ней совсем голым (даже много лет спустя перед ее мысленным взором возникали эти костлявые колени и обвисший пенис), он спросил:
— Ты не хочешь раздеться?
Рейчел двигалась, как во сне. Блузка со сломанной застежкой. Белье, местами рваное. Потом она вспомнила, что сказал ей Дэнни. Она легла на спину, уставилась в потолок и раздвинула ноги.
Клиент догадался погасить свет.
Она закрыла глаза. Слеза скатилась по щеке. «Дэнни, — кричало ее сердце. — Дэнни…»
7
Когда судья сказал: «В пользу стороны защиты Микки Шеннона», обвиняемый вскочил с кресла и выкрикнул:
— Ты так не уйдешь, дерьмо!
И разверзлись врата ада в зале судебного заседания.
Микки Шеннон, знаменитая рок-звезда, был зол и то и дело порывался вскочить. Но Джессика Франклин брала его за руку, сдерживая его. Она удерживала его в кресле в течение всего процесса, пока судья стучал молотком, вынося вердикты. А теперь, убедившись, что горячий, молодой Микки не собирается вскочить и пойти к парню, который назвал его дерьмом, Джессика поднялась и заявила из-за трибуны так, что ее голос разнесся по всему залу суда:
— Ваша честь, я требую немедленного постановления о запрете подпускать мистера Уолкера к моему клиенту.
Адвокат со стороны обвинения встал и выкрикнул:
— Ваша честь, я протестую!
Фотографы и репортеры заполнили зал суда до отказа, ведь это была одна из тех невероятных расправ над знаменитостью, которые создавали сенсационные заголовки. Однако в то время как внутренние разногласия, казалось, ломали оборонную способность команды обвинения, адвокат и клиент обсуждали аргументы, у Джессики Франклин все было под контролем. Просто чудо, учитывая изменчивый темперамент Микки Шеннона.
Она научилась контролировать его за их совместно прожитые семь лет в качестве адвоката и клиента. Микки был неизвестным актером, когда Джессика, выпускница юридической школы, только начинала практиковаться. Он пришел к ней, скромный и сконфуженный молодой человек, которого шантажировал недобросовестный киноагент. Она удачно провела и выиграла процесс, вернув Микки деньги, и с тех пор стала его единственным советчиком в заключении контрактов и установлении суммы гонораров. Терпела, когда он не мог ей заплатить, и даже давала ему рекомендации, с помощью которых он стал впоследствии знаменитым. Когда его песни звучали во всех чатах и он добился практически всеобщего признания, Микки не променял Джессику на фирму в Сечури-Сити, услугами которой пользовались практически все звездные агенты и адвокаты. Микки Шеннон остался верен молодому, борющемуся адвокату — женщине, которая взяла его под свое крыло, когда никто в Голливуде не уделил ему ни минуты. И теперь в это морозное январское утро он пожинал плоды своей лояльности.
Когда Лес Уолкер, известный фотограф знаменитостей, как-то очень часто фотографировал Микки и спровоцировал его на драку — актер выхватил у Уолкера камеру и разбил ее вдребезги о тротуар — фотограф подал на него в суд за причинение морального ущерба и порчу имущества. Уолкер также хотел отсудить пять тысяч долларов.
Разъяренный Микки пришел к Джессике, а она спокойно сказала, что тут не о чем беспокоиться. Они подали встречный иск. Потом она защищала своего клиента с оглушительным успехом в битком набитом зале суда, пользуясь драматическими обстоятельствами, к которым прибегнул фотограф: преследовал Микки Шеннона недопустимо близко, не давал проехать его машине, постоянно, буквально каждую минуту снимая его.
И суд вынес решение в пользу Микки.
Когда волнение улеглось и в зале стало тихо, судья огласил предварительный приговор против мистера Уолкера и назначил дату обжалования, хотя фактически решение вряд ли можно было отменить. Микки Шеннон, симпатичный рок-кумир миллионов девчонок, обнял своего адвоката и поцеловал ее прямо в губы.
Они выиграли.
На крыльце Джессику и ее клиента немедленно окружила толпа репортеров с телекамерами. Адвокат сделала довольно гордое заявление, лицо ее победно сияло, в голосе слышались сила и триумф, пока репортеры записывали, что Джессика Франклин, «личный адвокат Микки Шеннона, звезда зала суда, маленькая и женственная, консервативно одетая, с кейсом, который подходил по цвету к ее сумочке и туфле…»
Джессика с удовольствием присоединилась бы к праздничному ужину в «Спаго», но ее расписание было слишком плотным. Первым делом нужно было встретить мужа в аэропорту, потом вернуться в офис и поработать там, и затем, что ей больше всего было нужно, встретиться со своей лучшей подругой Труди.
Как раз об этом Джессика думала сейчас, когда ехала по автостраде Сан-Диего в своем голубом «кадиллаке». Труди хотела посвятить ее в какую-то тайну. О какой-то бабочке.
— Как хочешь, но ты просто обязана включить меня в свое расписание! — говорила Труди по телефону прошлой ночью, быстро, задыхаясь, с нескрываемым волнением. — Я хочу рассказать тебе про «Бабочку». Ты просто не поверишь!
И это было все. Типично для Труди, она такая эмоциональная и немногословная. Она всегда покрывала новости тайной, хотя впоследствии эта тайна могла оказаться довольно обыденной темой. Но такая черта в Труди нравилась Джессике — то, что она преувеличивала, то, что вдыхала романтику в обыденное.
К своему ужасу, Джессика опоздала в аэропорт. Джон уже взял багаж. Он встретил ее словами «Здравствуй, дорогая» и поцеловал в щеку.
Джон Франклин был симпатичным человеком, хотя и выглядел старше своих сорока лет из-за поседевших волос. Он поддерживал себя в форме, пробегая каждый день пять миль и играя в гандбол три раза в неделю. «Брукс Бразерс» одевал его в эксклюзивные костюмы-тройки, а его естественная невыносимая надменность заставляла людей не проходить мимо, не обратив на него внимания. Джессика была уверена, что, летя из Рима, он обязательно произведет впечатление на какую-нибудь стюардессу из первого класса.