Выбрать главу

Замуж?

Замуж Антония вообще не хотела. Но подозревала, что говорить это окружающим не стоит. Так и Долорес наставляла.

Запомни, детка, — она задумчиво попыхивала трубкой, сидя у очага. И Тони сидела рядом, а очаг дарил тепло. Или это было тепло двух одиноких сердец? Робкое, неумелое, откровенно трусоватое…

И все же, оно было!

— …почему-то считается, что женщина не может жить без мужчины. Без мужа, сына, вообще без штанов в доме. Якобы, мы глупые, бесполезные, мы пропадем одни… Это глупость, конечно. Но миром правят мужчины. И если не хочешь подохнуть в сточной канаве…

Антония не хотела.

— …научись притворяться. Что ты тоже слабая. Что ты в ком-то нуждаешься. Что ты — такая же, как все.

— Я не как все. Я Лассара.

— И что это значит? Кроме фамилии?

Антония пока не знала. Ей казалось, что некроманты… ну, это такое… ну такое…

А что именно?

Она не знала. Долорес наблюдала за ней с легкой насмешкой.

— Запомни, детка. Сама по себе ни фамилия, ни вереница славных предков ничего не значат. У нас принято гордиться своими предками, но мы никогда не задумываемся — станут ли они гордиться нами?

— Это как?

— Вот так. Ты Лассара. Чем ты достойна своих предков?

— Ничем. Но я…

— Вот когда ты сможешь что-то сделать… что-то, чем будешь гордиться, тогда тебе можно будет сказать с гордостью: Я — Лассара. А пока ты просто личинка. И кем ты станешь — неизвестно.

Это было обидно. И тем обиднее, что сказано честно и правильно. Без прикрас.

Пока ей еще нечем гордиться. Но — вдруг? Стоит начать с того, что она выживет.

Размышления оборвал стук в дверь.

— Синьорита…

— Ритана Лассара, — спокойно поправила Антония.

Синьорита — обращение к неблагородным. И не владеющим магией. Синьор, синьора…

Для благородных или для магов — тан или ритана.

Служанка вспыхнула, но спускать Антония не собиралась. Раз, второй… да, она здесь может и не задержаться. Но это не повод вытирать об нее ноги!

— Простите, ритана Лассара. Тан Аракон просил пригласить вас к завтраку.

— Хорошо.

Антония встала, расправила платье… и лишний раз поблагодарила старого Хуана. Да, на землях некромантов мало кто хотел селиться. Несколько бедняков, Долорес, Хуан…

Старый картежник обучал девочку тому, что умел сам.

Плутовать в карты. В кости. А еще — блефовать.

Ты можешь иметь на руках две шестерки и десятку. Но выглядеть ты должна на все четыре туза. И наоборот. Если ты слабая — покажи силу. Если сильна — покажи слабость. И девочка училась.

Играть было интересно. Весело, забавно… а что за промахи ей доставалось линейкой по пальцам… ну так что же? Не промахивайся!

Здесь и сейчас Антония решила не показывать своей неуверенности.

Она улыбнулась — и вышла из комнаты так стремительно, что служанка отстранилась.

— Как тебя зовут?

— Анита, ритана.

— Проводи меня в столовую, Анита. Пожалуйста.

— Да, ритана Лассара.

***

Чего стоило Антонии не застыть на пороге столовой — знала только она.

Не сжать руки в кулаки (у хорошего игрока руки должны быть расслаблены, чего ты издеваешься над мышцами, их что — узлом связали?!), не удрать, не застыть на месте…

Все семейство Аракон было в сборе.

Тан Адан восседал во главе стола, совсем как некогда отец. По правую руку от него сидела ритана Розалия в нежно-зеленом платье и сверлила девушку недобрым взглядом.

По левую руку — младшая из дочерей, кажется, Паулина, в чем-то желтом… цвет ей не слишком шел. Кожа девушки казалась не смуглой, а грязной.

Рядом с матерью сидела старшая дочь, Альба, в белом платье. Вся воздушная… но на вкус Антонии на ней было слишком много оборок. Хотя — это ее личное мнение.

Напротив Альбы был поставлен еще один прибор.

— Доброе утро, Антония. Проходи, — дядя любезно пригласил ее за стол. — Знакомься, это твои кузины, Альба Инес и Паулина Мария. Девочки, это Антония Даэлис Лассара, дочь моего старшего брата.

Девушки кивнули. И даже сделали они это по-разному.

Паулина — как устрица, которую за холку вытащили из ракушки, и она мечтает спрятаться обратно.

Альба — с уверенностью записной красавицы.

Антония склонила в ответ голову.

— Я рада нашему знакомству, хотя и произошло оно поздно. И при достаточно печальных обстоятельствах.

— Прошу, присаживайся, — тан указал на место рядом с Паулиной. Антония опустилась на отодвинутый лакеем стул — и вздохнула.

Рядом с ее тарелкой лежало штук шесть разных приборов… а как быть, если они пользовались только ложкой и вилкой? Ножом мясо резали, вот и все.

А тут какие-то вилочки сложные, крючок, непонятно зачем…

Антония тихо вздохнула.

Ритана Розалия тут же это подметила.

— Что-то не так?

— Благодарю вас, ритана. Все замечательно, но… к сожалению мои манеры недостаточно хороши для вашего стола, — сформулировала Антония. Вот языком болтать ее синьор Хуан научил, это важная часть блефа. Вести разговор обо всем — и ни о чем. Легко, спокойно, не напрягаясь, сколько раз они так болтали за картами на любую тему…

— Ваши манеры? — ритана явно не ожидала такого признания.

Антония развела руками.

— В связи с известными вам обстоятельствами, ритана, пострадало и мое образование, и мое воспитание. Я просто не представляю, для чего нужно такое количество столовых приборов.

Ритана вздохнула.

Она бы с удовольствием пошпыняла невоспитанную девицу.

Но — как!?

Вот если бы Антония попробовала строить из себя даму… тут да! Розалия могла бы оттоптаться на ее самомнении. А когда девушка во всем честно признается? Как ее можно винить за смерть матери?

Или за то, что ее отец — безответственная свинья и эгоист?

А ведь и правда…

Розалия посмотрела на Михелито почти с любовью.

Представила себя на месте Даэлис Лассара — и аж передернулась. Да, любовь, все это чудесно, но живем-то на земле! Она точно знает, случись с ней что плохое — так муж девочек и в люди выведет, и замуж выдаст с присущей ему обстоятельностью, и не бросит… потом, может, и женится, так потом же! А бросить родного ребенка на произвол судьбы — и спиваться?

Отвратительно!

Такого она бы для своих детей не хотела!

Розалия перевела взгляд на Антонию. А ведь девчонке нелегко пришлось. И платье у нее с чужого плеча, и кожа такая… видно, что девушка привыкла проводить много времени на солнце, вот и нос облупился, и загар неприличный. Но это действительно не ее вина!

Ей кажется — или ей очень повезло с мужем?

— Паулина, покажи кузине, какими приборами и для чего пользоваться. Впредь это твоя обязанность.

— Мама!

— Считай это тренировкой. У тебя будут дети, а гувернантка может не всему научить малышей. Ты же не захочешь за них краснеть?

— Да, мама.

— Тогда подавайте на стол, — кивнула ритана лакею. И посмотрела на девушек. — Наши планы на сегодня — Антония.

— Да, ритана Розалия.

— Надо свозить тебя к врачу. Это первое. Второе — твой гардероб.

— Мой гардероб, ритана?

— Для столицы он не подходит. Ты не поломойка, а племянница. Появись ты в таком ужасном виде хотя бы два раза — и все заговорят, что у Араконов плохо идут дела. На грани разорения.

Антония вспыхнула.

Ритана пронаблюдала это с едва заметной улыбкой. Да, она поняла. Но она ведь двадцать лет жила с мыслью о том, как ее обидели! И мысль никуда не делась, она все еще жила в глубинах души. А от понимания до растворения мутного осадка пройдет еще много времени.

И все же…

Было в этом нечто язвительное.