Среди рабов из старших один Дед.
У нашего господина детей хватало, но наследник был один. Девчонке передавать, не один раз обмытый кровью и не только врагов, родовой меч?! Нет! То есть о такой форме управления, как матриархат никто и мысли не допускал. А тут вслух? Прямая дорога к рунному камню, в один конец… Так вот, детишки, все сплошь добрые и отзывчивые, как вы уже поняли, любили купаться, а быстрая вода, сами понимаете, девка капризная… Вообщем, Водяной и прибрал к себе. Дядька присматривающий за ними уснул на летнем солнышке. Да и какой толк с увечного воина, еле передвигающего ноги с помощью короткого копья. Вот так жил человек между миром живых и мёртвых болтался. И не воин и не работник…
Нет, никто ему ни в чём не отказывал – сплошной почёт и уважение. Но единственный наследник! После этого был изгнан из воинского дома. К рабам его, к свиньям! К общему корыту! А тут «доброхоты» найдутся, встретят! С радостью конечно, ну как не пнуть «упавшего» ещё ниже тебя? Мне неинтересно, как звали этого Воина, именно так с большой буквы, после того, что он совершил. Нет, он таки дошкандыбал до нашего загона, всё с тем же неразлучным копьём. Уткнул пятку копья в землю, острие стали к горлу. Не кричал, и пока мог смотреть на солнце, смотрел. Достойная смерть. Лучше умереть свободным, а по-другому разве это будет жизнью называться?
Вот так буднично и без пафоса… Щёлкнуло что-то у меня в башке и на место встало. Какой срок, какие нахрен имперские наблюдатели? Кто тебя вытаскивать отсюда будет, даже после отбытия наказания?! Сам батенька, сам… Никаких обязательств, никаких понятий о добре и зле, никаких законов. Я сам себе закон, только так и не по-другому! Что хорошо или плохо, решать самому, определять меру наказания мне, нахрена тут нужен суд присяжных?!
На следующий день нас погнали на делянку, началась подготовка к последнему обряду … Выпускали из дверей загона по одному, щедро каждого «одаривая» палками, куда придётся. Я шёл вторым – ударник б*я! Впереди идущий не пытался защититься от удара, но рука рефлекторно дёрнулась вверх. Этого оказалось достаточно. Как же, на лицо попытка сопротивляться! «Замесили» до потери сознания. Воины – бугаи здоровые, бить умеют и любят. Потом несчастного приковали за руку к стене – ещё один «кандидат» на погребальный костёр. Молодого баронетта будут провожать, точнее сопровождать воин, принявший достойную смерть, да раб с рабыней, обязательно живые, чтобы криком своим предупредить ушедших о достойном госте в Небесный Чертог. Кто-то из рабов готовил брёвна для погребального костра, выкладывая, если можно так сказать, трёхступенчатую пирамиду.
На низшей ступени «эволюции» животные, потом воин и всё венчает их господин. Щедро поливался рунный камень кровью животных, очень много было битой птицы, у господина должны быть крепкие крылья, чтобы взлететь в небесную синь…
Я в числе десятков рабов, очищали ров от мусора, редких кустов. Где надо выкапывалась земля, подымалась на стену. Вообщем, занимались повышением обороноспособности. Мне для полного «щастя» полноценной войны не хватает! На этот раз все вооружённые силы баронства находились в высшей степени боеготовности. Где-то ближе к концу рабочего дня нашёл «шматик» металла, идентифицировать его мне не получилось, а так с виду обычный расплющенный гвоздь. Железо слабенькое, приложив усилие можно согнуть, но есть мысль! Точнее была, Немой гад забрал! Напарничек хренов, посмотрел, что рентген просветил и выхватил из рук! Интересно, сдаст или нет?! Тут события нехорошие вот-вот народятся, так в их эпицентр можно влететь, что в Бермудский треугольник.
Всё это получило своё неожиданное объяснение для меня вечером, во время приёма пищи, то есть вечерней пайки. Надо сказать, что вкушали мы не за столом в окружении крахмальных салфеток, а у загона под навесом. Кто стоя, кто, сидя на корточках, как я, ковыряя кашу щепкой, изображающей ложку.
И тут немой выдал!
– Тебе!
Это первое и единственное слово, которое я от него услышал. Вместе с этим в мою ладонь опустился предмет, напоминающий своей формой штопор. И когда успел? Ручка, оплетённая полоской кожи, удобно пряталась в кулаке, наружу торчало жало металла на пять-шесть сантиметров. Я понял, что это изделие не для открытия шампанского, а для одного меткого удара, так как металл мягкий. Всё, что я смог ему предложить – свою чашку с кашей. Ну а как же по-другому?
Тот вторично посмотрел, что чуть заворот кишок не случился от доброты его, уголок рта дёрнулся вправо. Наверное, улыбнулся. Присел рядом со мной.