Стеша упаковала хлеб в пакет, положила на полку в холодильник.
— Рисует? А компьютер, принтер у вас, что отсутствует? — не поняла она.
Егор хохотнул:
— Говорю ж, любой работе рады. А тут весь вечер все заняты. Главное же что? Чтобы руки делом заняты, а мозги о чем подумать найдут.
Стеша усмехнулась, представив Егора в роли художника. Судя по вчерашнему цветочку под запиской, художник он от слова «худо». Подцеила здоровой рукой кружки, поставила рядом с раковиной, поднырнув под его локоть. Девушка уловила терпкий древесный аромат от его плеч, с ненавязчивыми морскими нотами. Замерла, упустив момент, когда он развернулся, оказавшись в нескольких сантиметрах от нее.
Мокрые ладони оказались на талии, скользнули по узким бедрам, чуть привлекли к себе. Глаза совсем близко. Удивленно-зачарованные, манящие. Неровное дыхание. Стеша распахнула глаза, доверчиво замерла, забинтованная рука невесомо легла на его плечо.
Чуть склонился к ней, губы приоткрылись для поцелуя. Стеша застыла в ожидании, спрятала волнение под ресницами.
Нежные губы легко коснулись уголка рта, мягкая бородка чуть щекотала щеку. Стеша запустила пальцы ему в волосы, привлекая к себе жарко, в одно мгновение забываясь.
— Егор, Стеша… Егор! Откройте! — стук в дверь, звонок, словно из другого мира. — Помогите!!!
У Егора потемнел взгляд, руки окаменели. На переносице пролегла глубокая морщина:
— Это нам? — голос не слушался.
Стеша не хотела его отпускать: руки так и остались на его плечах, щека прижалась к его губам. Тяжело выдохнула.
В дверь нещадно барабанили.
— Ираида Семеновна? Нет? — не выпуская ее ладонь, он рванул к входной двери, распахивая.
На пороге, с помятой прической, с перекошенным от страха лицом стояла пожилая соседка. Губы побелели, в глазах — слезы:
— Ограбили. Ребятки, меня ограбили, — прошептала безжизненно и рухнула в обморок.
Егор едва успел подхватить ее.
Глава 15. Полиция
— Рассказывала ли вам гражданка Эрхард о коллекции ювелирных украшений? — следователь по особо важным делам, Аркадий Иванович Чернов устало фиксировал данные в протокол. Молоденькая девушка, брюнетка, с испуганными сине-бирюзовыми глазами поглядывала на парня, пристроившегося неподалеку, у кухонной стойки. Высокий, худощавый, по всей видимости, военный. Опытный глаз следователя определил, что девчонка, как и парень — не местные, не питерские. Задав вопрос, он прислушался к тому, что происходило в гостиной — фельдшер со скорой бурчал по телефону, докладывая состояние больной.
Девушка на его вопрос неопределенно пожала плечами:
— При мне — никогда. Я с ней виделась-то всего пару раз. Один раз мельком, второй — вчера днем. Заходила к ней в гости, чай пили. Ничего такого не обсуждали, — ответила девушка, на последней фразе покраснела едва заметно.
— А что обсуждали?
— Погоду, рецепт соуса чесночного. Про своего мужа рассказывала она, — брюнетка отвечала автоматически.
— К Ираиде Семеновне часто заходят гости?
Ребята переглянулись. Парень ухмыльнулся и покачал головой. Девушка отозвалась задумчиво:
— К ней вчера заходил мужчина. Иностранец, с сединой такой… Пожилой. Представительный. Светлый твидовый костюм, шейный платок. По виду — делец из Сити. Юрист или бухгалтер.
— А чего именно из Сити? — Чернов удивился.
— Произношение лондонское, не спутаешь, — девушка пожала плечами.
Чернов сделал пометку в блокноте.
В кухню заглянул лейтенант, поманил Чернова в коридор.
Тот неохотно поднялся, вышел:
— Чего у тебя?
— В квартире три сейфа. Все три пусты.
Чернов заглянул в зал спросил у фельдшера — дюжего молодца лет тридцати, розовощекого, с легким деревенским выговором.
— Как потерпевшая?
Старушка жалобно всхлипнула.
— Укол сделали, медикаментозную блокаду, — отчитался медик. — Но опрашивать я ее не рекомендую.
— А кого мне опрашивать?! — взбеленился Чернов. — Мать Терезу?
— Мать Тереза уже вообще давно того… померла, — насупился фельдшер.
Чернов всплеснул руками:
— Ну, видишь, некого опрашивать, — нахмурился. — Не уезжайте, пока я её не опрошу.
— Я если что на дежурстве, — попробовал препираться здоровяк, захлопнул оранжевый чемоданчик.