Егор покраснел:
— Я в трениках не хожу.
Девушка с чувством победы положила карандаш на стол, покосилась на сковородку.
— Без разницы. — Она встала, чтобы убавить температуру и помешать ароматное кушанье. Егор посторонился. — Демократия как способ оформления коллективного сознательного — тоже одна из предпосылок правового государства. Это декларация, согласна, — девушка прищурилась, размахивая лопаткой. — Но вот так же как больной алкоголизмом человек начинает лечение с того, что произносит «да, я алкоголик», признавая наличие проблемы, так и общество произносит это: «я правовое государство». Понимаешь? Хотя, конечно, я вынуждена согласиться, что подлинная демократия в смысле прямого волеизъявления каждого гражданина, возможна только в небольших по численности сообществах. В крупных государствах она все равно становится «властью немногих». Иначе управление государством становится невозможным технически.
Егор изогнул бровь, довольно заключил:
— Во-от. И я о том. Декларируй или нет, но есть техническая возможность. Я могу сколько угодно декларировать, что моя подлодка — космический корабль, но ее технический характеристики все равно ее таковой не сделают. — Он примирительно улыбнулся, попробовал обнять Стешу за талию, привлечь к себе. — Ребятам повезло, что у них есть такой учитель как ты, — чмокнул в кончик носа. Стеша покраснела. — Нет, серьезно. Важно научиться думать и анализировать.
— Кстати, об анализе, — Стеша понизила голос. — У Ираиды был следователь. Говорит, что не ввозила она драгоценности в Россию. Мне кажется, дело хочет закрыть за отсутствием состава.
Егор отстранился:
— А это возможно?
— Конечно, — Стеша высвободилась из нежных объятий, вернулась за стол. — Следы за месяц смылись да стерлись, даже если кто в квартире и был. Никто подтвердить слова потерпевшей о наличии украшений не может. Проведут как кражу малоценных предметов.
Парень задумался:
— И чего делать? Есть идеи?
— Надо посоветоваться. Я бы вечером по скайпу связалась с моим руководителем практики. Хороший мужик, ты его наверняка знаешь после дела с мошенничеством с квартирами… Ну, когда сделки регистрировались в промежуток между вынесением решения суда и вступлением его в силу?
Егор нахмурился, закусил губу:
— Что-то припоминаю.
— Лебедев Руслан Федорович. Я у него практику проходила преддипломную. И это дело тоже смотрела. Что-то с этим похищением не так.
Егор посерьезнел:
— Чего не так? Что с похищением может быть «так»?
— Ираида говорила, что чувствует, будто за ней наблюдают. Ну, я думала — мерещится старушке. А вот сегодня ночевала и тоже чувствовала, будто чей-то взгляд. Потом, она явно что-то скрывает, — Стеша переложила задумчиво конспекты на край стола, подпёрла щеку. Егор наблюдал за ней, пока она не обратила не него внимание: — Да-да, не смотри на меня так. Следователь сегодня ее припугнул на счет того, что она завысила стоимость похищенного, — Стеша понизила голос до шепота, — и упомянул о втором украшении. Какая-то «Мушка».
— А Ираида что?
— А Ираида сообщила, что вернула на территорию России национальное достояние, и если её в Великобритании посчитают контрабандисткой — ей плевать, она туда возвращаться не собирается.
Стеша выразительно изогнула брови. Егор почесал в затылке.
— Ну, от Ираиды можно все, что угодно ожидать…То есть она не отрицала наличие второго украшения, которое можно расценить как национальное достояние?
Стеша округлила глаза:
— Вот именно. Знаешь, вот этот человек, который приходил к ней накануне — я о нем говорила Чернову? Англичанин по виду. Обманул меня, что у них встреча назначена, я впустила в подъезд, а Ираида ему даже дверь не открыла, прогнала взашей. Я через дверь слышала, как он ее уговаривал продать.
Егор посмотрел укоризненно:
— А подглядывать не хорошо…
— И подслушивать — тоже, — в тон ему отозвалась Стеша, — ничего не могу с собой поделать. Англичанин говорил что-то на счёт предложения Дома Романовых.
Эффект разорвавшейся бомбы: Егор перестал дышать, присвистнул. Плюхнулся на табурет напротив девушки:
— А что, что еще он говорил?
— «Это выгодное предложение, предложение Дома Романовых. Они мечтают вернуть семейные реликвии».
Егор изогнул бровь:
— Даже так? А Ираида?
— Ираида послала его к чёрту и сказала, что «перстень не продается».