Потрёпанная мыльница выскользнула из ослабевших рук.
Глава 33
Стеша что-то отвечала Чернову. Оформляли заявление, подписывали протоколы, брали объяснения. В углу притаились понятые — две старушки-соседки с пятого этажа. Стеша чувствовала, как от голода и усталости голова идёт кругом, и к горлу всё чаще подкатывается горький комок. Она озиралась по сторонам, зябко ёжилась на сквозняке.
В дверях мелькнуло бледное встревоженное лицо Егора. Словно горячим паром опалило.
— Стеш, чего случилось-то? Чего полиция-то опять у нас? — он бросился к ней, по пути столкнулся с криминалистом, упаковывавшим Стешину сумку в полиэтиленовый мешок для вещдоков.
Девушка уткнулась носом в плечо Егора, обхватила за талию и прижалась что было сил. Горячие руки скользнули по спине, будто крылья укрыли. Девушка всхлипнула.
— Ты почему мне не позвонила сразу? — прошептал в ухо, поцеловал в висок.
Она пожала плечами: тогда это казалось естественным, сейчас — она сама не могла вспомнить, почему.
Чернов покосился на них, пробормотал:
— Мы в принципе уже все, отдыхайте. Завтра, Степанида Андреевна, вы мне нужны на опознании: вашего Коляна задержали, обкуренный на хате притонской прохлаждался. Проспится к утру, оклемается, там и организуемся.
Стеша кивнула, не оборачиваясь, не отнимая лица от груди Егора. Кто-то что-то рядом говорил. Давали рекомендации. Она лишь хотела, чтобы все, наконец, ушли.
Вымыть пол.
Стереть эту идиотскую надпись красной помадой.
Принять душ, горячий, обжигающий.
И выпить чаю. Сладкого, чтобы вся горечь сегодняшнего дня растаяла.
Ещё не забыть дозвониться до родственников Ираиды.
Захлопнулась входная дверь за последним вышедшим. Стеша вздрогнула и заплакала.
— Ну, ну, прекращай, все позади. Одного уже поймали. Второй либо уже в бегах, далеко от тебя, либо, если сунется, тоже поймают. Вон Чернов, какой мужик толковый, — Егор успокаивал её как маленькую, гладил по спине, шептал на ухо. Губы касались виска, щекотали лоб. Подхватил сжавшуюся в кулак ладонь, поцеловал тонкие бессильные пальцы.
Стеша прошептала:
— Я хочу убрать здесь все. Проветрить. Смыть эту гадость.
— Давай сделаем это вместе.
И он набрал в тазик воды, изрядно сдобрил ее моющим средством, яблочно-ванильный дух запутался в тонком тюле. Егор вложил в руку Стеши пенную губку, обхватил запястье девушки. Так, мал-помалу они вытирали надпись на зеркале. Алая помада размазывалась по поверхности, стекала цветной пеной, пока в отражении не остались только Стеша и Егор.
Он притянул ее к себе, поцеловал в висок:
— Дуй в душ, — заметил, как напряглось ее лицо, усмехнулся: — Как старший по званию назначаю тебе банный день. А старшего лейтенанта Данилова — драить палубу и воеводить на камбузе. — Он через отражение заглянул в глаза девушки: — Ты чаю хочешь?
— Сладкого, обжигающего, с черным хлебом и сгущённым молоком, — Стеша зажмурилась.
Егор округлил глаза:
— Со сгущенкой у нас осечка вышла. Это тебе плескаться долго надо тогда, пока я до магазина сбегаю…
Стеша уткнулась носом в его плечо, тихо засмеялась. Он подтолкнул ее к ванной:
— Давай, топай. И раньше, чем через полчаса не выходи.
Ароматная пена, тёплые и сильные струи настойчиво забирали с собой этот прожитый день, испуг и гадкий осадок на душе.
Когда Стеша появилась на кухне, полы влажно поблёскивали, зябкий ветер с Невы вкрадчиво играл занавесками, а Егор в шортах и вытянутой боксерке заливал воду в чайник. Стеша притаилась в проходе, прислонилась плечом к косяку, закусила губу.
Егор почувствовал ее изучающий взгляд, обернулся. В серых глазах играли деловитые бесенята.
— С лёгким паром. Садись, буду тебя чаем поить, с сушками.
Стеша почувствовала, как желудок свернулся в жалобный клубочек.
— А посущественней у нас ничего нет?
— А для посущественней поставлена кипятиться вода: будут макароны с сыром. В любой холостяцкой берлоге всегда найдётся пачка макарон и засушенный кусочек сыра.
Он вернулся к чайнику, поставил его на платформу, щёлкнул выключателем. Стеша подошла к нему со спины, обняла за талию. Пальцы сцепились в замок.
Он положил свою руку сверху, прислушался, как Стеша дышит в его оголённое плечо, отчего ему жарко и тревожно. Егор развернулся к ней, перехватил узкие запястья, положил себе на плечи. Девушка доверчиво замерла, исследуя взглядом его ключицы, широкие волевые плечи, гладкие, мускулистые.