Выбрать главу

Потрёпанная мыльница выскользнула из ослабевших рук.

Глава 33

Стеша что-то отвечала Чернову. Оформляли заявление, подписывали протоколы, брали объяснения. В углу притаились понятые — две старушки-соседки с пятого этажа. Стеша чувствовала, как от голода и усталости голова идёт кругом, и к горлу всё чаще подкатывается горький комок. Она озиралась по сторонам, зябко ёжилась на сквозняке.

В дверях мелькнуло бледное встревоженное лицо Егора. Словно горячим паром опалило.

— Стеш, чего случилось-то? Чего полиция-то опять у нас? — он бросился к ней, по пути столкнулся с криминалистом, упаковывавшим Стешину сумку в полиэтиленовый мешок для вещдоков.

Девушка уткнулась носом в плечо Егора, обхватила за талию и прижалась что было сил. Горячие руки скользнули по спине, будто крылья укрыли. Девушка всхлипнула.

— Ты почему мне не позвонила сразу? — прошептал в ухо, поцеловал в висок.

Она пожала плечами: тогда это казалось естественным, сейчас — она сама не могла вспомнить, почему.

Чернов покосился на них, пробормотал:

— Мы в принципе уже все, отдыхайте. Завтра, Степанида Андреевна, вы мне нужны на опознании: вашего Коляна задержали, обкуренный на хате притонской прохлаждался. Проспится к утру, оклемается, там и организуемся.

Стеша кивнула, не оборачиваясь, не отнимая лица от груди Егора. Кто-то что-то рядом говорил. Давали рекомендации. Она лишь хотела, чтобы все, наконец, ушли.

Вымыть пол.

Стереть эту идиотскую надпись красной помадой.

Принять душ, горячий, обжигающий.

И выпить чаю. Сладкого, чтобы вся горечь сегодняшнего дня растаяла.

Ещё не забыть дозвониться до родственников Ираиды.

Захлопнулась входная дверь за последним вышедшим. Стеша вздрогнула и заплакала.

— Ну, ну, прекращай, все позади. Одного уже поймали. Второй либо уже в бегах, далеко от тебя, либо, если сунется, тоже поймают. Вон Чернов, какой мужик толковый, — Егор успокаивал её как маленькую, гладил по спине, шептал на ухо. Губы касались виска, щекотали лоб. Подхватил сжавшуюся в кулак ладонь, поцеловал тонкие бессильные пальцы.

Стеша прошептала:

— Я хочу убрать здесь все. Проветрить. Смыть эту гадость.

— Давай сделаем это вместе.

И он набрал в тазик воды, изрядно сдобрил ее моющим средством, яблочно-ванильный дух запутался в тонком тюле. Егор вложил в руку Стеши пенную губку, обхватил запястье девушки. Так, мал-помалу они вытирали надпись на зеркале. Алая помада размазывалась по поверхности, стекала цветной пеной, пока в отражении не остались только Стеша и Егор.

Он притянул ее к себе, поцеловал в висок:

— Дуй в душ, — заметил, как напряглось ее лицо, усмехнулся: — Как старший по званию назначаю тебе банный день. А старшего лейтенанта Данилова — драить палубу и воеводить на камбузе. — Он через отражение заглянул в глаза девушки: — Ты чаю хочешь?

— Сладкого, обжигающего, с черным хлебом и сгущённым молоком, — Стеша зажмурилась.

Егор округлил глаза:

— Со сгущенкой у нас осечка вышла. Это тебе плескаться долго надо тогда, пока я до магазина сбегаю…

Стеша уткнулась носом в его плечо, тихо засмеялась. Он подтолкнул ее к ванной:

— Давай, топай. И раньше, чем через полчаса не выходи.

* * *

Ароматная пена, тёплые и сильные струи настойчиво забирали с собой этот прожитый день, испуг и гадкий осадок на душе.

Когда Стеша появилась на кухне, полы влажно поблёскивали, зябкий ветер с Невы вкрадчиво играл занавесками, а Егор в шортах и вытянутой боксерке заливал воду в чайник. Стеша притаилась в проходе, прислонилась плечом к косяку, закусила губу.

Егор почувствовал ее изучающий взгляд, обернулся. В серых глазах играли деловитые бесенята.

— С лёгким паром. Садись, буду тебя чаем поить, с сушками.

Стеша почувствовала, как желудок свернулся в жалобный клубочек.

— А посущественней у нас ничего нет?

— А для посущественней поставлена кипятиться вода: будут макароны с сыром. В любой холостяцкой берлоге всегда найдётся пачка макарон и засушенный кусочек сыра.

Он вернулся к чайнику, поставил его на платформу, щёлкнул выключателем. Стеша подошла к нему со спины, обняла за талию. Пальцы сцепились в замок.

Он положил свою руку сверху, прислушался, как Стеша дышит в его оголённое плечо, отчего ему жарко и тревожно. Егор развернулся к ней, перехватил узкие запястья, положил себе на плечи. Девушка доверчиво замерла, исследуя взглядом его ключицы, широкие волевые плечи, гладкие, мускулистые.