Лина, ускоряя шаг, брела по бесконечному больничному коридору. Блямс! Споткнувшись на стыке кусков линолеума, она едва не рухнула на тщательно отдраенный больничный пол. С трудом удержавшись на ногах, Лина подняла глаза и оторопела. За поворотом промелькнула инвалидное кресло, которое быстро, почти бегом, катила худенькая девушка. Спина мужчины, сидевшего в кресле, показалась ей знакомой… Забыв про назначенный рентген и даже про чай с булочкой, Лина быстрым шагом двинула следом. К сожалению, догнать шуструю медичку было нереально, особенно с учетом того, что в «забеге» участвовала недавняя пациентка этой же кардиологической клиники, то есть сама Лина.
— Эй, стойте! — завопила она и прибавила шаг.
Девушка, катившая коляску, тоже ускорилась.
— Имейте совесть, я не могу за вами угнаться! — крикнула Лина, однако дама и не подумала притормаживать. Ну и дела! Надо обязательно обогнать эту парочку и заглянуть в лицо того, кто сидит в инвалидном кресле. Или хотя бы задать ему вопрос со спины. Лина надеялась услышать благородный баритон Иннокентия или хотя бы низкий грудной голос рыжей врачихи. Почему этот мужчина, кстати сказать, до сих пор не оглянулся? Звать его по имени глупо — а вдруг в кресле сидит не Бармин, а другой пациент?
Худенькая спина незнакомки в коротком белом халатике удалялась с каждой минутой все быстрее по бесконечному коридору. Что ж, видно, придется смириться с тем, что молодая здоровая медичка выиграла этот спринтерский «забег».
«Ничего-ничего, — подумала Лиина, — за поворотом грузовой лифт. Там-то мы с тобой, голубушка, и столкнемся лицом к лицу. И я тебя узнаю, как в том старом детском анекдоте, «по хитрой рыжей морде». Не потащишь же ты своего «пассажира» в кресле по лестнице!».
Лина прибавила ходу. Движение на первом этаже в коридоре клиники, казавшемся бесконечным, было в те минуты столь же оживленным, как в час пик на Садовом кольце. Медленно тащились пожилые пациенты, бодрее шли школьники с родителями, мамы катили в колясках малышей, родственники двигали инвалидные кресла с тяжелыми больными… Лина легко обогнала каталку с пациентом, которую легко толкала пухленькая медсестричка в голубом костюме, едва не сбила с ног хрупкую девушку-интерна в синем комбинезоне, затем задела локтем невысокого доктора, тащившего толстую папку с медицинскими документами. Доктор, по-видимому, направлялся в конференц-зал, расположенный в другом крыле здания, и был полностью погружен в свои научные мысли.
«О, черррт! Опоздала!».
Лина досадой прислонилась к стенке и постаралась восстановить дыхание.
Дверь грузового лифта с грохотом захлопнулась прямо перед ее носом. Лина заглянула за угол. Пусто! Возле лифта и в конце коридора — ни-ко-го. Инвалидное кресло с пациентом, а также медсестра в коротком белом халатике исчезли, растворились, как будто их никогда и не было в этом бесконечном коридоре.
Лина задумалась. Что делать? Не искать же эту парочку по всем этажам и во всех отделениях клиники? Да ее и не пустят никуда без специального пропуска, а если даже чудом прорвется, мигом выведут под белы руки, словно неадекватную родственницу кого-нибудь из пациентов. Да и где гарантия, что в том кресле сидел именно Бармин? Силуэт пациента, похожий на фигуру Иннокентия Михайловича, — сомнительный повод для того, чтобы сейчас же кидаться к руководству клиники и требовать отыскать пропавшего отца Веры Барминой. Да и вообще, какое у нее право пускаться на поиски чужого старика? Абсолютного никакого. Даже если его прячет в клинике рыжая алчная докторша с криминальными замашками.
«Башмачков прав, не надо лезть не в свое дело и вообще пора забыть о пропаже Бармина как о кошмарном сне», — устало подумала Лина и отправилась в буфет — заедать шоколадкой очередной стресс.
— Мэри, кто этот там в коридоре так громко кричал? — поинтересовался Бармин, впрочем, без особого интереса, когда Марианна прикатила его обратно в палату.