Валера пытался поговорить со мной сквозь щель в двери, но прибывая в мерзопакостном настроении, я просто послала его по адресу. Он не обиделся. Еще и заявил, что адрес ему знаком и нечего нового он там не увидит. Я попыталась уточнить, но в ответ услышала лишь смех.
Ричард, наблюдая за моими страданиями, решил проявить заботу и пожалеть. Получилось это у него весьма своеобразно. Он скорее загрузил меня рассуждениями на тему морали и этики. После двухчасовой лекции меня сморил сон.
Очнулась в шестом часу (вечера конечно). На тумбочке стоял поднос с пакетом крови и записочка. Верховная выразилась кратко: "Пей кровь и кончай психовать. Придем поздно. Не безобразничай". Знаете, стало как то обидно. Я, ей что - ребенок.
Комнату не заперли, рассчитывая на мое благоразумие. Да только оно сильно обиделось и угрюмо засело в самом дальнем углу подсознания. Тогда-то я и решила сделать ноги. Возможно, преждевременно, темнее менее, так хотелось домой, что доводы разума уже не помогали.
Никаких вещей в этом доме у меня не было, только сумка сиротливо висела на спинке стула.
Мелкий сопел в гостиной, укрытый покрывалом. Наверное, смотрел мультики пока не разморило. Рамон, чутко дремлющий на коврике у батареи, встретил радостным вилянием.
-- Привет, псина, - почесала ему за ухом, - Сторожишь?
Ротвейлер смешно вывалил язык и завалился на спину, подставляя пузо для почеса. Я усмехнулась.
-- Смешной ты.
-- Тетя Таня? - проснулся Лёня.
-- Ты чего не спишь? - шикнула я на него.
-- А вы куда?
И как только догадался? У меня на лбу что ли написано?!
-- Домой. Но это секрет, - заговорщическим шепотом и сощурив глаза, - Ты же никому ни скажешь?
Плохо в это верится, но хотя бы сделаем вид. Детям всегда приятно, когда на них полагаются взрослые.
-- И даже папе?
Я покосилась. Что-то и впрямь белесого не видного. Решил на кладбище смотаться или к сестре заглянул на огонек? Странные эти духи, не понимаю я их. А они меня. Так, что мы квиты. О чем это я? Точно:
-- Даже папе.
-- А вы вернетесь?
Не хотелось бы, но идти мне больше некуда.
-- Вернусь. Куда я денусь.
-- Тетя Вера будет сильно ругаться, - решил предупредить мелкий, - Очень-очень.
-- Думаю, я переживу это.
Даже не сомневаюсь, что будет. Еще как. Главное, чтобы не прокляла. Мне и вампирстава с лихвой хватает.
-- А еще дверь закрыта.
-- В каком смысле? На ключ?
-- Не-ее. Там магия. Сильная.... Я не справлюсь.
Я присела на корточки и внимательно посмотрела в глаза ребенку.
-- Совсем никак?
-- Совсем.
-- А окна?
-- Что окна?
-- Окна зачарованы?
-- Нет.
-- Ну, Слава Богу, - выдохнула я и улыбнулась.
Почти все окна квартиры выходили во двор, чему я несказанно обрадовалась. Попросив Леню закрыть за мной, как только окажусь внизу, схватилась за край водосточной трубы и подтянулась. Приземлившийся на перила соседского балкона ворон с удивлением наблюдал как я, уцепившись за подоконник, повисла на руках. Затем вцепившись когтями всех конечностей за стену, потихоньку начала спускаться. Проползая мимо очередного окна, наткнулась на совершенно обалдевший взгляд кота с рваным ухом, который как-то по-человечьи схватился за сердце и грохнулся в обморок. Да, и, прилетевшие погреться голуби, гадили не долетая. Одна голубка так и вовсе, засмотревшись, смачно впечаталась в стену.
Решив больше не травмировать хрупкую психику братьев наших меньших, я все же спрыгнула, найдя высоту вполне приемлемой. Подняв голову с облегчением отметила, что Леня сделал все, как я просила.
Вот только карканье ворона больше походило на хохот, и я подозрительно глянула в его сторону. Ну, и птички пошли.... Странные. Покрутила пальцем у виска. Ворон закаркал так, что сверзился с перил вниз головой, но вовремя спохватился и расправил крылья. Взлетел высоко, но улетать от чего-то не спешил.
-- Так тебе и надо, - крикнула ему вдогонку.
За что меня, по-моему, назвали дурой.
-- Ничего себе, - пробормотала себе под нос, - Померещиться же такое.
Надев туфли на босую ногу, поспешила в метро. Вид у меня был вполне человеческий: умытая и причесанная, ничем не примечательная, даже глаза я скрыла за темными очками. В моем кошельке нашлось ровно на жетон и на троллейбусный билетик.
Вечер, час пик, народ кучкуется и лениво ползет по домам. Никому нет никакого дела до странной девушки, мнущейся в стороне от толпы.
Мерное покачивание почти усыпило. В троллейбусе пришлось ехать стоя. Но мне было все равно. Я ехала домой.
И у самых дверей, застыв как истукан, я вдруг вспомнила о камерах слежения, которыми дом Верховной утыкан повсеместно. Звонкий удар ладони о лоб и протяжный стон:
-- Ну, ты и ду-ура.
Глава 24
Однако искать меня не спешили. То ли обиделись, то ли решили проучить. Но чтобы это ни было, меня устраивал любой вариант.
Объяснить маме, что со мной случилось и, главное, где черти меня носили, сразу не удалось. Сперва мы плакали вместе, потом плакала мама и метелила меня почем зря. Но впервые я смиренно слушала, и только скромно ковыряла дырку в диване. Я очень ее люблю, но иногда так и хочется стукнуть кулаком по столу. И все же, когда буря утихла, и удалось кое-что рассказать, мама естественно не поверила.
И тогда я ей показала. Лучше бы я этого не делала. Мама ни упала в обморок, ни забилась в истерике и не испугалась, а только села рядышком, обняла и тихо так заплакала. Тогда я почувствовала в груди столь жгучую боль, что и не описать. Но главное, точно знала - это не моя боль.
Потом меня накормили. Я ела с аппетитом, хотя и не чувствовала вкуса. Мама сидела напротив и смотрела. Из ее печальных глаз сами собой катились слезы.
-- Ладно тебе, мам, все обойдется, - буркнула я.
-- Да, как же ты теперь?
-- Даже не знаю, - дернула плечом и нахмурилась, - Скорее всего, вернусь к этим...
Неопределенно качнула головой, подразумевая Верховную и сотрудников СБСН.
-- Здесь мне все равно уже не место.
-- Ты мой ребенок, - воскликнула мама, - Тебе всегда здесь есть место.
-- Спасибо, мам. Но я все равно не могу остаться. Жажда она есть жажда.
-- Мы что-нибудь придумаем.
-- Ой, мам, только не начинай.... Я видела, во что превращаются истинный вампиры. Я этого не хочу. Да, и есть у меня обязательства перед... духами.
-- Ты не вернешься?
-- Не трави душу мама. Я и так сбежала, чтобы с тобой встретиться.
Когда пришел отец, я спряталась на балконе и выждала, пока он не уляжется спать. Мама порадовала его, сказав, что я звонила и, что со мной все хорошо. Шокировать его мне не хотелось. Он и так очень впечатлительный.
Мы с мамой разговаривали почти всю ночь. Утром, снова пряталась на балконе, пока отец собирался на работу. Непривычно яркий свет резал глаза.
-- Мне нужно поспать, - вдохнула, закрывая дверь на балкон, - Вечером я уйду.
-- Ты можешь спать в кладовке, - сразу же предложила мама, - Я сейчас освобожу место.
-- Зачем? - опешила я.
-- Но уже рассвет.
-- Просто завесим окна. Достань те шторы, что я купила: бардовые с бахромой. А солнце... Солнце и так в моей комнате не частый гость.
-- И все же, может лучше в кладовке?
-- Ну, уж нет.
Я завалилась на свою кровать и застонала от удовольствия. Как давно это было?! Хотя, если подумать, не так уж и давно. Всего-то пару недель назад. Но это время было столь насыщено событиями, что я банально вымоталась.
Не успела даже додумать - меня вырубило. Даже сновидения куда-то запропастились. Пробуждение, честно сказать, меня удивило. Спросите чем? Отвечу.
-- Просыпайся, солнышко, пора вставать.
Во-первых, голос, произнесший эту фразу, не принадлежал маме. Если только она, конечно, не сменила пол. Но и не папе, - ведь он на работе, да, и голос у отца не бархатный, и не хрипловатый. Этот же прямо сочился медом. Мед, кстати, я не люблю, но голос... Есть у меня такая слабость.