ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
И это великое правило для средних в служении Всевышнему: самое основное — подчинить себе свою натуру, что в левой полости сердца, и овладеть ею с помощью света Всевышнего, освещающего Б-жествен-ную душу, находящуюся в мозгу, — властвовать над сердцем, размышляя в уме о величии Эйн Софа, благословен Он, и понимание этого породит в уме дух знания и трепета перед Ним, и он станет «избегать зла», [то есть запрещенного] Торой и мудрецами, избегать нарушения даже самого малого из предписаний мудрецов, сохрани Б-г, а в сердце будет любовь к Б-гу, в правой его полости, и жажда и желание соединиться с Ним через исполнение предписаний Торы и мудрецов и через изучение Торы, равноценное исполнению всего.
И еще следует знать великое правило в служении средних — даже если интеллект человека и его дух разумения недостаточны для порождения в сердце ощутимой любви к Б-гу, так, чтобы сердце горело, как угли пылающие, великой страстью, и желанием, и ощутимым в сердце стремлением стать приверженным Ему, есть все же любовь, скрытая в его уме и в тайниках его сердца*,
* Примечание.
А причина этого, — что его разум, нефеш, руах и нешама коренятся на уровне зачатия и сокровения в интеллекте, а не на уровне рождения и раскрытия1, как это известно сведущим в тайной мудрости.
а именно — когда сердце понимает духом мудрости и разумения, которые в мозгу, величие Эйн Софа, благословен Он, [то есть] что все по сравнению с Ним как бы совершенно не существует, и потому подобает Ему, благословенному, чтобы душа всякого живого существа стремилась к Нему, дабы стать Ему приверженной и соединиться с Его светом. И нефеш и руах, которые в нем, надлежит стремиться к Нему и жаждать и желать выйти из своей оболочки, то есть из тела, и стать приверженным Ему, и лишь помимо своей воли они живут в теле, заключены в нем и подобны женам, лишившимся мужей2. Их мысль не постигает Его совершенно, разве только в то время, когда она постигает Тору и ее заповеди и в них облекается, как в сравнении об обнимающем короля, которое приводилось выше3. И потому им надлежит обнять Его всем сердцем, всей душой и всеми силами, именно исполняя 613 заповедей действием, речью и мыслью, а мысль — постижение и знание Торы, как говорилось выше4.
И вот, когда [средний] углубляется в это разумением своим, скрытым в тайниках сердца и мозга, и уста его согласны с сердцем, ибо устами он выполняет то, что решено разумением сердца и мозга, а именно все желания его обращены к Торе Всевышнего и он думает о ней днем и ночью, изучая ее и произнося [ее слова], а также и руки и все остальные члены исполняют заповеди, как решено разумением сердца его и мозга, [тогда] это разумение облекается в действие, речь и мысль Торы и заповедей и становится для них мозгом, и жизненной силой, и «крыльями», на которых они поднимаются ввысь так же, как если бы он был движим подлинными страхом и любовью, ощутимыми сердцем (то есть желанием, жаждой и стремлением, ощутимыми сердцем и душой, жаждущей Б-га оттого, что в его сердце любовь как пылающие угли, как говорилось выше). Ибо именно разумение это, скрытое в разуме и в тайниках сердца, побуждает его обращаться к этим занятиям, и если бы он не углублялся в размышление, движимый этим разумением, он совсем не обращался бы к ним и был бы занят только удовлетворением телесных потребностей. (И даже тот, кто обладает естественной склонностью к усиленным умственным занятиям, все же по природе больше любит свое тело.)
И это имели в виду наши мудрецы, блаженна их память, сказав: «Добрую мысль Всевышний присоединяет к действию»5. Казалось бы, им следовало сказать: Тора расценивает добрую мысль, как если бы она была исполнена6. Объясняется это тем, что страх и любовь, ощутимые сердцем, облекаются в действия, связанные с заповедями, вносят в них жизнь, чтобы они поднимались ввысь. Ведь сердце так же телесно7, как и все остальные органы, служащие орудиями действия, однако сердце находится внутри и оно источник их жизни, и поэтому они [страх и любовь], возникающие в сердце, могут облечься в них [в действия] и послужить им крыльями, чтобы их вознести. Однако страх и любовь, коренящиеся в разумении мозга и в тайниках сердца, как говорилось выше, принадлежат к категории несравненно более высокой, чем категория действия8. Они не могли бы облечься в действия, связанные с заповедями, послужить для них мозгом и жизненной силой и поднять их, чтобы они могли взлететь ввысь, если бы не Всевышний, связывающий и соединяющий их с действием. И названы они доброй мыслью потому, что это не подлинные страх и любовь, ощутимые сердцем, но лишь [скрытые] в мудрости мозга и в тайниках сердца, как уже говорилось*.