ОДОБРЕНИЕ
Увидели мои глаза писания этого раввина и гаона, Б-жественного мужа, святого и чистого, зерцала светозарного, и добро, сотворенное им. Всевышний в милосердии Своем дал его чистому сердцу возможность свершить это, дабы указать народу Г-спода Его святые пути. И по обычаю своему не был он намерен печатать эти писания, но так как они распространились во всем народе Израиля, переписанные многократно разными переписчиками, а при множестве различных копий умножилось число ошибок донельзя, он должен был эти писания напечатать. Б-г же просветил разум участвовавших в этом — известного ученостью раввина раби Шалома-Шахне2, сына раби Ноаха, и известного ученостью раввина раби Мордехая, сына Шмуэля Галеви и они послали печатать эти писания в город Славуту, и за это доброе дело говорю я: да сопутствует им успех и благоденствие! Однако в их сердцах поднялась тревога оттого, что умножились печатающие, и бывает, что более удачливым причиняют они вред и ущерб. Поэтому мы решили дать свое согласие на печатание, дабы никто не осмелился причинить названным печатникам какой-либо ущерб, упаси Б-г, или посягнуть на их право. Всем запрещается печатать эту книгу без ведома названных печатников в течение полных пяти лет, начиная со дня, указанного нами ниже. И на всяком, кто услышит мои слова, почиет благословение, и добро будет ему. Таковы мои слова, единственно для прославления Торы, во вторник, — в день, о котором дважды было сказано, «что это хорошо»3, в неделю, когда читается глава «Таво», в год 5556 от сотворения мира4.
ОДОБРЕНИЕ
Мудрость человека освещает лицо земли6, [так я сказал], увидев [творение, вышедшее из-под пера] святых рук [его] автора, раввина и гаона, святого, чистого, благочестивого и смиренного, скрытые достоинства которого давно уже стали известны миру — с тех пор, как он заседает в собрании мудрых под руководством нашего господина, учителя и наставника, гаона мира, черпающего воды из колодца живых вод7. И теперь возрадуется Израиль8, ибо святые речения его открываются в этом сочинении, которое будет напечатано, дабы научить народ Г-спода Его святым путям, как каждый увидит сам из сказанного в нем. Тому, что всем доступно и известно, не надобно доказательств, и только, чтобы не случилось что-либо дурное, чтобы не было ущерба напечатавшим, я своей властью предупреждаю, дабы никто не осмелился печатать это сочинение в течение пяти лет, начиная с указанного ниже дня. На всяком, кто услышит мои слова, почиет благословение, и добро будет ему.
Таковы мои слова, во славу Торы сказанные во вторник недели, когда читается глава «Таво», в год 5556 от сотворения мира.
ОДОБРЕНИЕ
Так как мы решили дать согласие и право на печатание — в память сынам Израиля — слова справдливости и истины, слова Б-га живого, [сочинение] нашего господина, отца, учителя и наставника, да будет благословенна его память, которые были записаны его собственной святой рукой и его словами, которые как угли горящие зажгут огонь в сердцах, дабы их приблизить к Отцу их Небесному; и называется оно «Святое послание», ибо это по большей части письма его святости, которые посылались, дабы учить народ Г-спода, по каким путям идти и какие вершить дела. И так как в нескольких местах своей книги «Ликутей амарим» [ «Книга средних» — первая часть «Тании»] он помечает, где искать обоснование его словам, а слова Торы бывают порой скупы, а порой обильны, а также поскольку появились новые части, как «Заключительный трактат», имеющий отношение к некоторым главам, которые он написал во время сочинения книги «Ликутей амарим», и там он входит в тончайшую полемику и глубокий разбор некоторых мест из книги «Зогар», книг «Эц хаим» и «При эц хаим», которые как будто противоречат друг другу, и он вдохновленным разумением, в каждом месте по-своему, приводит их в согласие, как написано в «Ликутей амарим», — мы решили соединить их с книгой «Ликутей амарим» и «Посланием о покаянии», [написанными] его святостью нашим господином, отцом, учителем и наставником, да будет благословенна его память. Посему мы воздвигаем великую преграду и, по закону наших мудрецов, возглашаем отлучение, против которого нет никакого средства, дабы никто не осмелился печатать эти сочинения ни в какой форме и ни по частям в течение пяти лет, начиная со дня, указанного ниже. Одно должно быть известно: к нашему несчастью утеряны рукописи, написанные его собственной святой рукой с большой точностью, так, что не было буквы лишней или недостающей, и осталось только то немногое, что собрано тут и там из копий, распространенных среди учеников, и если найдется ошибка — а «ошибки кто уразумеет?»9, - надо понимать, что это ошибка переписчика, но смысл остается ясным.