На переговоры вызвался Артем. Изначально думали, что командиру украинского подразделения будет "по статусу" разговаривать с офицером — тем же лейтенантом Козыревым. Однако потом все же решили, что Кайзер гораздо ценнее в своей первоначальной роли опытного танкового бойца, а не переговорщика. К тому же на земле Донбасса пришлые должны подчиняться любому требованию защитников Республики. В конце концов, это украинскому командиру необходимо сохранить жизни своих солдат.
Под белым флагом переговорщика танкист-ополченец Артем Чернов двинулся навстречу украинскому пехотному капитану.
На гребне холма замер танк Т-72Б Черного, наводчик Гриша-Философ внимательно наблюдал за командиром. У Чернова была рация малого радиуса действия для связи со своим экипажем и с командиром танкового подразделения лейтенантом Козыревым. Танк Кайзера находился с другого фланга, демонстрируя готовность смести горстку украинских военных скоординированной атакой двух "коробочек" при поддержке пехотного прикрытия ополченцев.
Артем поглядел на капитана ВСУ. Среднего роста, худощавый, лет сорок пять на вид, он был явно призван в украинскую армию по мобилизации. "Вероятно, еще при Союзе служить начинал", — оценил Артем своего собеседника. Танкист ДНР пока молчал, давая слово старшему по званию. Хотя диктовать условия собрался явно Чернов, субординация в этом случае выглядела, как знак уважения.
— На каком языке говорить будем? — несколько натянуто и с вызовом осведомился капитан ВСУ.
— Могу на русском, могу по-украински… — пожал плечами танкист ДНР. — Думаю, языковой вопрос в данной ситуации несколько неуместен.
— Согласен…
Капитан ВСУ медлил: все же он готовился сдать позиции и нарушить прямой приказ командования. Но, как человек военный, видя два танка Т-72, понимал, что эти "коробочки" — отнюдь не единственные у республиканцев. И против них его "копейка" с 73-миллиметровой пушчонкой ну никак "не катит".
— Понимаю ваши сомнения, товарищ капитан, — сказал Артем.
— Мне нужно сохранить жизни вверенного взвода, — глухо ответил украинский офицер. — На связь наше вышестоящее командование не выходит, на звонки по мобильному не отвечает. Помощи и подкрепления — никакого. Я знаю, что Шахтерск вами взят. Выдвинуться на Саур-Могилу на соединение с нашими… десантниками мы не можем — приказа не было.
— Вы так и так не сможете этого сделать, капитан: города Торез и Снежное контролируются нами полностью. На повороте трассы от Шахтерска к Саур-Могиле — наш блокпост, да и в самом городе сейчас стоят крупные силы. Спецподразделение "Оплот" Захарченко — слышали о таком?
— Точно так, слышал…
— Так вот это — мы, — просто ответил Артем.
— Что вы предлагаете?
— Ваше подразделение складывает оружие, бронетехнику не портить. Все равно мы ее очень скоро восстановим. Документы тоже уничтожать не надо — ими займется наша контрразведка…
— Хм, у вас и контрразведка есть? — не то удивился, не то попытался съязвить украинский офицер.
— Есть, конечно, но это — не в моей компетенции. Я солдат, так же, как и вы. Далее, мы связываемся с руководством в Донецке, они высылают автобусы для солдат и "скорые" для раненых. Вы едете в Донецк. Дальше — по обмену пленными — домой.
— Понятно, — кивнул капитан, чиркая спичками. Они ломались у него в пальцах. Наконец он прикурил.
— Вы откуда, капитан?
— Из Киева. По мобилизации призвали.
— Начинали, наверное, службу еще в Советской армии? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Артем.
— Окончил Ташкентское высшее командное общевойсковое училище в 1989 году, готовили на прямую замену в Афган, но в 1989-м Ограниченный контингент вывели. А вы где служили?
— В "Десне", уже при Украине. Странно получается: вы — советский офицер, воюете за Украину против ее же русскоязычных граждан. А я — украинский сержант в недавнем прошлом, защищаю Русский мир от украинских же националистов, — невесело хмыкнул Чернов.
— Вот так и я: мечусь между долгом офицера и совестью порядочного человека. Советского человека.
— Советского офицера, — кивнул Артем уважительно.
История отдельно взятого капитана ВСУ была показательной для многих военных, перешедших на службу в Вооруженные силы Украины из Советской армии. Причем многие из них на заре становления украинской армии шли из идеалистических убеждений. Армия СССР казалась громоздкой и подверженной многочисленным порокам. А вот молодая армия молодого государства предоставляла возможность построить чуть ли не идеальные "либеральнодемократические" Вооруженные силы. Что из этого получилось, увы, показал 2014 год…