Наводчик ударил из пулемета длинными очередями, буквально "заливая" раскаленным свинцом пространство. Тяжелый ствол пулемета позволял вести такую стрельбу без риска перегрева, главное — не заклинило бы ленту.
— Вперед! Мочи этих тварей! — Артем заставил свой танк исполнить настоящую пляску смерти.
Словно взбесившийся носорог, танк весом более 46-тонн маневрировал на ограниченном пространстве, то и дело выплевывая осколочно-фугасный снаряд. Механик-водитель Женька за рычагами боевой машины в очередной раз превзошел самого себя, бросая танк из стороны в сторону под ответным огнем бандеровцев. Дымные стрелы противотанковых реактивных гранат ударили в башню и бронекорпус Т-72Б.
Блоки навесной динамической защиты "Контакт-1" снова сработали безукоризненно. Несколько раз танк ДНР скрывался в дыму взрывов, но продолжал бой. Несколько реактивных гранат попали в разбитые стены ангаров рядом.
Заглянувший в лицо собственной, персональной, смерти, Чернов теперь старался компенсировать собственный страх оглушительной, всепоглощающей ненавистью к врагу. При этом, охваченный боевым безумием, он действовал исключительно расчетливо и осторожно: успевал за доли секунды засечь цель и выдать указания оператору или же сам доворачивал башню в директорном режиме наводки. Гришка лупил осколочно-фугасными, опустошая автомат заряжания. В башне стоял сплошной скрежет и металлический лязг лотков со снарядами и досылателя, вдвигавшего очередной 24-килограммовый "гостинец" в казенник. Глухо лязгал закрывающийся затвор, и пушка дергалась назад от могучей отдачи.
— Есть попадание! — От выстрела рушится уцелевшая стена какой-то аэродромной постройки. Битые кирпичи засыпают расчет станкового противотанкового гранатомета. Взрыв разрывает пополам боевую машину пехоты с белыми полосами быстрого опознавания на броне. Вместо нее к небу взлетает огненный вихрь. Относительно легкая башня с 30-миллиметровой автоматической пушкой отлетает в сторону. Еще один взрыв осколочно-фугасного снаряда сметает позиции двуствольной зенитной установки на укрепленных позициях. Масса исковерканного металла взлетает под действием ударной волны, кувыркается и обрушивается вниз — на украинских националистов. Дикие вопли боли заглушают на мгновение даже грохот взрывов.
— Черный, прием, это Кайзер. Оттянись назад, как понял меня? — раздался в наушниках танкошлема Артема голос командира, прерываемый треском помех.
— Понял тебя, Кайзер, я — Черный, прием. Отвожу машину назад.
Танк с подпалинами от сработавших блоков динамической защиты на броне, с разбитым левым фальшбортом, который топорщился над гусеничной лентой, выглядел необыкновенно боевито. Словно бойцовый пес, победивший в драке и гордящийся свежими шрамами. Медленно, огрызаясь из башенного пулемета, танк стал пятиться. Редко, но все так же смертоносно била пушка.
Танк Артема вернулся на исходные позиции вовремя. Украинские корректировщики передали координаты цели артиллеристам. Залп полного пакета "Града" в 40 ракет разметал то место, где еще недавно вел бой старший сержант Чернов.
— Артем, какого черта?! — Александр-Кайзер говорил тихо, но казалось, что он крупнозернистым наждаком кожу сдирал. — Почему ты вырвался вперед и начал вести бой в одиночку? Перед тобой была поставлена задача по прорыву укреплений противника одним танком? Без пехотного прикрытия?.. Без поддержки?..
— Никак нет! Приказ был — поддержать огнем действия штурмовой группы.
Чернов стоял по стойке "смирно" и молчал. Большего он сделать не мог. В душе молодой танкист клял себя за то, что оказался таким несдержанным и позволил чувствам возобладать над разумом. Да, он необдуманно рисковал экипажем и танком, который в сложившихся условиях обладал серьезной боевой ценностью. А он — командир, едва не угробил машину и экипаж.
— Тогда на кой это геройство? Посмотри, у тебя на танке почти вся "динамка" выбита! Еще немного — и был бы крематорий на троих!
— Виноват, товарищ командир…
— Кр-р-ругом! Бегом марш к машине! — В негромком голосе комвзвода скрежетал металл, словно работал автомат заряжания в танковой башне, досылая очередной снаряд в пушку.
Старший сержант Чернов бросился к своему танку, радуясь, что так легко отделался. Действительно, он должен был прежде всего думать о выполнении задания, а не о том, как отомстить "украм" за свой страх.