– Так ты на меня не надейся, какой же я электрик, – говорил Басов, продолжая, однако, идти за Володей, – ну, чем я могу помочь?
На мостике он приподнял плечи и подставил спину ветру. Сильно стемнело. Быстро меняя форму, тучи клубились совсем низко, в полумраке мелькали белые гребни волн. По грузовой палубе все так же прокатывались шипящие потоки воды, и мачтовые огни кружились широкими взмахами где-то у самых туч.
В радиорубке младший электрик Проценко, развалившись на стуле и кутаясь в клубах дыма, спокойно мусолил самокрутку. На полу валялись части разобранной машины, куски обгоревшей проволоки. Железные болты перекатывались от качки с места на место.
– Ось, дывитесь, – сказал Проценко, толкая ногой подкатившийся болт, – дывитесь, що радист зробыв. Хиба ж так можно? Ай, ай!
– Уйди отсюда! – крикнул Володя, и в голосе его зазвенели слезы. – Ты всегда под руку говоришь, когда у меня не ладится. – Он повернулся к Басову и робко заглянул ему в лицо. – Что же делать теперь, Александр Иванович?
– Не знаю, – сказал Басов. – А это что же за штука такая, вот то, что ты испортил? Динамо, что ли?
– Динамо... – повторил Володя упавшим голосом. Ему вдруг стало отчетливо ясно, что старший механик ничего не понимает в радио и ничем не может помочь. Тотчас же он отошел от Басова и, присев на корточки, огорченно потрогал машину.
– Значит, эта штука твое радио питала? – допытывался Басов. – Ну, а нельзя ли ее чем-нибудь заменить? Аккумулятором, например?
Володя передернул плечами.
– Аккумулятор имеет восемьдесят вольт, а машина тысячу двести. Смешно даже... Знаешь что, – добавил он грустно, – ты уж иди, тебя там ждут, а я как-нибудь один...
– Подождут. Тысяча двести, ты говоришь? Да ведь ты сам сказал, что менял напряжение. Значит, можно и меньше дать на передатчик? Скажем, вольт шестьсот.
– Может быть, можно. Не знаю.
– Тогда надо попробовать. У нас есть аккумуляторы. Сколько их, Проценко?
– Восемь або девять... Нет, восемь.
– Ладно. Восемью восемьдесят будет шестьсот сорок вольт. Проценко, возьмешь кого-нибудь из палубных и притащишь их сюда.
Володя поднял голову и посмотрел на Басова, приоткрыв рот. Проценко потушил самокрутку о каблук и вышел.
– Это аккумуляторами-то передатчик питать? – изумился Володя. – Нет, не выйдет.
Басов посвистывал, рассматривая блестящие радиолампы сквозь сетчатые окошки передатчика.
– Чудесная вещь, – сказал он с любопытством, – да... Так почему же не выйдет?
– Да потому что... никто так не делает. Где это видано? Во-первых, аккумуляторов хватит ненадолго.
– Нам и не надо надолго. Только на один рейс, пока починим машину. Ну, не кисни, Володька!
Басову уже не хотелось спать. Он осмотрел со всех сторон передатчик и заглянул в коридор.
– Что они там копаются? – сказал он нетерпеливо. – А ну, пошевели их, Володя!
Радист неохотно поплелся к двери.
– Тут и места-то не хватит, – сказал он уныло, – ну и придумал ты!
– Иди, иди, – торопил Басов.
Пока носили аккумуляторы, он успел открыть дверцу передатчика и заглянуть внутрь. Увидел лампы, толстые проволочные спирали и блестящие пластины конденсаторов (их он осторожно потрогал рукой) и решил про себя, что после шторма заставит Володю объяснить ему все это.
Аккумуляторы были большие и тяжелые, они едва уместились на полу в узкой рубке, и, когда судно валилось набок, из их отверстий брызгала кислота, разливаясь по полу.
– Всю рубку загадили, – ворчал Володя, – и одежда в дырьях от кислоты. Напрасно все это...
Проценко, сидя на корточках, присоединял провода, высунув от напряжения кончик языка. Неожиданно его ударило током, он вздрогнул, прикусил язык и озлился.
– Чего стоишь? – набросился он на Володю. – Помогай, с-сукин сын!
Радист присел было возле аккумулятора, но опять поднялся.
– Александр Иванович, ничего не выйдет.
– Что еще? – обернулся Басов.
– Да ведь антенны-то нет у нас. Провод я привязал прямо к вантам, потому что нет изоляторов. Вот и выходит, что напрасно стараемся.
– Разве нельзя чем-нибудь заменить изоляторы? – спросил Басов. Он нахмурился и очень внимательно посмотрел на радиста.
– И так уж половину заменили... – проворчал было Володя, но встретил затвердевшие глаза Басова и затих.
– Э, черт! – брякнул Басов нетерпеливо. – Он совсем раскис. Пойдем поищем чего-нибудь, Проценко.
– Мабудь, бутылки с-под нарзану? – предложил Проценко неуверенно. – Стекло, оно ведь изоляция.
– Правильно. Тащи бутылки!
Володя вдруг покраснел, как рак, суетливо задвигался и пулей выскочил в коридор. Басов хмуро посмотрел ему вслед, а Проценко хитро сощурился и полез за кисетом.