Он отступил от трапа, пропуская Басова, но тотчас же забежал вперед и загородил дорогу в рубку. Они остановились друг перед другом, тяжело переводя дыхание, как два борца, готовые сцепиться.
- Это вы обрубили буксир? - спросил Басов тихо. - Почему вы уходите?
- Не ваше дело, - так же тихо ответил Касацкий, - здесь распоряжается капитан...
Вокруг них быстро сомкнулось молчаливое кольцо людей, так же прерывисто, тяжело дышащих.
"Сейчас я ударю его", - подумал Басов, пристально глядя в белую переносицу помощника и машинально отводя руку.
Из-за его плеча выдвинулась голова Гусейна с оскаленными зубами и еще другие лица, не узнаваемые при слабом свете зарева.
- Бей его, Мустафа, - хрипнул позади слесарь Якубов. - Не бойсь, бей с маху... На-ка зубило-то!
Толпа вокруг сгрудилась и глухо загудела, словно подхваченная вихрем надвигающегося возмущения. Сзади теснили, заставляя Басова касаться груди помощника. Он опомнился и опустил руку.
- Спокойно, товарищи! - крикнул он, работая локтями. - Лишние долой с мостика! Сейчас вернемся и подберем людей с "Узбекистана". А ну, разойтись!
Он почувствовал, как за его спиной отвалилась жаркая груда тел, и заорал изо всей силы, срывая голос:
- Слушай мою команду! Очистить мостик! Второго штурмана и донкермана ко мне. Подготовить шлюпки к спуску и... спокойно, ребята!
- Вы не имеете права, - возвысил голос Касацкий. - Здесь распоряжается капитан... На меня замахнулись. Все видели...
Люди, подошедшие к трапу, остановились в нерешительности. Басов приблизился к неподвижной фигуре капитана, склонившегося у перил.
- Евгений Степанович, - позвал он настойчиво. - Надо вернуться, там люди горят. Ну-ну, успокойтесь же, слушайте!
Капитан отнял руки от лица и жадно взглянул вокруг, словно надеясь, что багровое небо, вой сирены и крики - все это только померещилось ему. Он увидел розовые отблески на стеклах рубки и схватился за воротник дрожащими пальцами.
- Я не знаю, дружок, я ничего не знаю! - воскликнул он жалобно. - О боже мой, боже мой! Ну, что вы хотите?
- Не знаешь? - бешено заревел Гусейн, расталкивая людей, чтобы получше разглядеть капитана. - Ты не знаешь? Должен знать, если ты командир, а не какая-нибудь...
Он не договорил и метнулся к рубке. За ним бросилось несколько человек, и остальные опять решительно двинулись к трапам.
- Вы губите себя, Евгений Степанович, - сказал Басов, силясь приподнять капитана. - Мы оба пойдем под суд, если те люди погибнут. Ну-ка, обопритесь на меня.
В рубке Гусейн оттолкнул плечом рулевого, и тот, шатнувшись к стене, забормотал:
- Брось... Эй брось, говорю! Ответишь...
- И отвечу, отвечу, браток, - говорил Гусейн, расставляя локти и поворачивая штурвал, - не беспокойся, отве-ечу!
Басов тащил капитана к рубке, поддерживая его под руку.
- Так вы говорите, вернуться? - спрашивал Евгений Степанович. - Я что-то уж ничего не соображаю, голубчик... Делайте все что надо, пока я не приду в себя. Вы же видите, я совсем болен!
Золотое облако выкатилось из-за кормы и поплыло с левой стороны корабля, описывая гигантскую дугу, и море за бортом заискрилось огненными бликами.
- Ах! - сказал Евгений Степанович, закрывая глаза. - Право, я умру здесь с вами... Мне плохо, пустите меня.
Он прижал руки к груди и сел на ступеньку трапа. Сердце его бешено колотилось, и все тело как бы расползалось, терзаемое противной дрожью. Он ненавидел в эту минуту свое дрожащее, потное тело и прерывистый голос. Кто-то промчался мимо, нечаянно задев его полой бушлата по лицу. Он отвернулся и подумал, что напрасно цепляется за жизнь и что самое лучшее теперь было бы перестать существовать. Но в следующий момент ощутил сквозь закрытые веки трепетание красного света, который приближался и разгорался все ярче, и задохнулся от сердечной тоски.
- Александр Иванович, - позвал он тихо. - Ведь красноводский мазут в трюмах... Боже мой!
- Открыть повсюду водяные краны! - кричал Басов, подталкивая матросов к трапу. - Второму штурма ну следить за курсом. Эй, боцман, станешь у кислотных батарей. При появлении огня действуй по инструкции. Краны, краны открыть!
Возле рулевого стоял теперь штурман Алявдин с сосредоточенным бледным лицом, и видно было, что он волнуется, но старается быть четким и спокойным и все-таки доволен представившимся ему испытанием.
- Лево немного! - крикнул он, ободряясь от звука собственного голоса. Еще немного... Так держать!
Огненное зарево описало полукружие, и порозовели пласты пены вокруг бортов. В том месте, куда устремлялся корабль, дрожащее багровое небо делил пополам желтый столб дыма, изгибавшийся, как дерево, под ветром, и у подножия его ползли по воде блестящие огненные, корни.
- Никакой опасности нет, уверяю вас, - сказал Басов, подходя к капитану. - Ну, вот вы оправились как будто... Сейчас придется спустить шлюпки, - прибавил он, отворачиваясь, и было непонятно: просил он разрешения или приказывал.
"Теперь уж скоро, - подумал Евгений Степанович, - подходим к подветренной стороне... Он делает все как надо, ему подчиняются все, даже Алявдин. Только бы он не растерялся".
Впереди с правой стороны показалось горящее судно, разметавшее по воде клочья дыма и поднявшее кверху острый нос, не тронутый огнем. Вода вокруг горящего судна была покрыта язычками огня, проворно взбиравшимися на черные гребни волн.
"Нефть горит на воде, разлилась и горит", - подумал Евгений Степанович с испугом, и сердцебиение его возобновилось. Рявкнула оглушительно сирена, и ему показалось, что это раскололось с треском багровое небо. Потом наступила тишина, и он слышал, как перекликались голоса внизу, журчала вода и кричал Басов в переговорную трубку:
- Малый ход!.. Запустить аварийный двигатель... Хорошо.
Навстречу потянуло горячим смрадным дуновением, и донесся монотонный могучий гул, словно где-то жарко топилась печь и ветер шумел в поддувале.
- Лево, еще лево! - неожиданно крикнул Евгений Степанович и торопливо украдкой перекрестился. - Так держать...
На спардеке матросы стаскивали брезент со шлюпок. Одна из них была ярко освещена заревом пожара, и под ней за бортом вскипала розовая пена. Другая шлюпка была по ту сторону спардека, под ней было темно и шумели невидимые волны.