– Ах, еще эта буксировка! А отказаться-то и нельзя. «Узбекистан» потерял самоходность, а нефть в трюмы уже погружена, и надо ее вывезти.
– Придется буксировать этот утюг, ничего не поделаешь.
– Вы точно радуетесь…
– Да нет же, просто я вернул вас к действительности и доказал, что неприятности еще существуют. Вашу руку, жизнерадостный человек!
Они спустились на грузовую палубу и направились к сходням. Евгений Степанович потянул носом и приостановился.
– Чем это пахнет у нас? – спросил он с удивлением. – Неужели это нефть?
– А вы только заметили? Ну да, красноводская нефть. Что вы хмуритесь? Запах оригинальный, даже приятный.
Они шли, не торопясь, по берегу, и Касацкий говорил об интересных свойствах красноводской нефти – ароматических веществах и бензинах, содержащихся в ней, и о низкой температуре ее воспламенения. А Евгений Степанович думал о том, что Касацкий знает много такого, чего ,не знают другие штурманы, но почему-то не любит обнаруживать свои знания, и даже газеты читает в одиночестве, запершись у себя в каюте.
На «Узбекистане» их встретил добродушный рыжий толстяк, отрекомендовавшийся помощником капитана. Вместе они отправились на бак, осмотрели приспособления и условились о креплении буксира.
– Нам очень не везет, – жаловался толстяк, благодушно улыбаясь. – Зимою отремонтировались скверно, а теперь что ни рейс, то авария. Вчера заклинился вал, а погрузку все-таки произвели. Не порожнем же идти обратно!.. Но опять-таки, говоря между нами, это беззаконие, потому что палуба у нас не в порядке.
– В самом деле? – спросил Касацкий небрежно. – Ну, это обычная вещь.
– В одном месте заварили, но, как видно, недостаточно. Газом пахнет. А газоотвода у нас нет. Беззаконие…
– Нам надо вернуться, – заторопился Касацкий, – время, Евгений Степанович, время!
Рыжий зевнул и ушел в каюту. На палубе висело белье, развешенное для просушки, и лежали бухты троса. Евгений Степанович покачал головой.
– Загадили судно. Ах, подлецы, подлецы!
Почему-то Касацкий не пошел прямо к сходням, а завернул в противоположный проход палубы. Евгений Степанович покорно семенил за ним. По мере того как они приближались к юту, пряный запах усиливался, и у капитана защекотало в носу.
– Разве у них люки не задраены? – спросил он, принюхиваясь. – Что за черт! Вот уж действительно беззаконие!
Касацкий, не останавливаясь, обогнул надстройку и пошел к сходням.
– А у вас при себе та бумажка? – спросил он быстро.
– Какая?
– Ну, сегодняшняя радиограмма пароходства на счет буксировки «Узбекистана». Покажите-ка!
Он посмотрел бланк, сложил его и шевельнул ноздрями.
– Пришьем это к делу, – пробормотал он озабоченно, – для порядка, знаете.
– Ей-богу, откажусь буксировать, – вздрогнул Евгений Степанович, – вот сейчас пойду и отправлю телеграмму!
– Тише! Что вам такое показалось? Ну, палуба газит немного. Эка невидаль. У них есть разрешение регистра продолжать эксплуатацию. Если вы откажетесь – вас обвинят в срыве плана.
– Вы думаете?
– Уверен.
– Ах, собачья должность! – вздохнул Евгений Степанович. – Будь проклята минута, когда я согласился покинуть канцелярию.
2
Во время погрузки к сходням «Дербента» подошел человечек в фуражке с якорем. На вид человечку было лет пятнадцать, но держался он важно и даже напускал на себя некоторую суровость. В руке он держал записную книжку и был, как видно, очень любопытен, потому что все поднимался на цыпочки, стараясь разглядеть то, что происходило на танкере.
– Добрый день, – вежливо приветствовал он Догайло, – как поживаете?
– Да ты разве меня знаешь? – удивился боцман добродушно. – Откуда ты взялся?
– Нет, я вас еще не знаю, – возразил человечек, – но вы возьмете нас на буксир, и потому я пришел познакомиться. Здравствуйте, – кивнул он матросам, столпившимся у борта. – Я работаю радистом на «Узбекистане», меня зовут Валерьян.
Он мигом перебежал сходни и протянул руку боцману.
– Ну, здравствуй, Валерьян, – сказал Догайло, усмехаясь. – Дело ваше дохлое, Валерьян. Тащить вас будем!
Из кают-компании вышли Котельников, Гусейн и Макаров. Володя пригляделся и крикнул:
– Да это же Валька!
Он подбежал, схватил мальчугана за плечи и завертел его перед собой.
– Валька, откуда ты выскочил? Как ты попал сюда? На «Узбекистане» плаваешь? Это нашего выпуска парень, – обратился он к товарищам, – самый молодой изо всех. Его принимать не хотели. Ведь не хотели, Валька, признайся? А теперь, смотри ты, плавает и не тонет. Ах ты прыщ!