Вдоволь посмеялись наши танкисты над этой наивной уловкой. Вероятно, вражеским отрядом командовал офицер, еще не понявший, что советских воинов на мякине не проведешь. Но, пожалуй, он успел убедиться в том, что просчитался. Ибо посланные мною на выручку струковского заслона несколько танков с автоматчиками в коротком бою полностью уничтожили прорвавшийся отряд.
Тем временем было освобождено и Горюшино.
Этот день стал для нас праздничным. Доставили пачку газет, и в них мы увидели сообщение Совинформбюро от 12 декабря о первых итогах контрнаступления под Москвой. В нем говорилось: «6 декабря 1941 г. войска нашего Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против его ударных фланговых группировок. В результате начатого наступления обе эти группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери… После перехода в наступление с 6 по 10 декабря частями наших войск занято и освобождено от немцев свыше 400 населенных пунктов»[13].
Какое огромное воодушевление вселяли эти победные строки! Газеты переходили из рук в руки, глаза наших воинов, еще не успевших остыть после жаркого боя, пылали счастливым огнем. С особым чувством перечитывали мы слова сообщения: «Теперь уже несомненно, что… хвастливый план окружения и взятия Москвы провалился с треском. Немцы здесь явным образом потерпели поражение»[14].
За десятилетия, прошедшие с тех пор, создана обширная литература о разгроме немецко-фашистских захватчиков под Москвой, ставшем решительным поворотом военных событий в пользу СССР и оказавшем большое влияние на весь дальнейший ход второй мировой войны. Мне же здесь хотелось бы подчеркнуть то огромное моральное воздействие, которое оказала эта победа на самих нас, участников великой битвы.
Конечно, все эти дни и недели непрерывных ожесточенных боев с рвавшимся к Москве противником наши воины, как и все советские люди, делали все, даже, казалось бы, невозможное, чтобы защитить родную столицу. И всем сердцем верили, что она не достанется врагу, жили этой надеждой и во имя ее не щадили своей жизни в кровопролитных схватках с гитлеровцами. Но ведь теперь это была уже не надежда, а свершившийся факт громадного значения!
Он укрепил уверенность советских воинов в своих силах, в могуществе социалистической Родины, наглядно показал, что под руководством Коммунистической партии наши Вооруженные Силы способны не только выстоять перед натиском врага, не только побеждать в отдельных сражениях, но и наносить ему решающие поражения и в конечном счете полностью разгромить его. То, во что мы глубоко верили, начало сбываться. И еще: словно яркий луч прожектора высветил для каждого советского воина его собственную роль в завоевании победы.
В новом свете предстали перед личным составом нашей дивизии каждый предшествовавший день, каждая схватка с врагом. То были, понимали мы, звенья единой цепи борьбы с фашистским нашествием. И вместе с радостным сознанием внесенного вклада в разгром противника окрепла готовность к новым битвам, нарастал наступательный порыв.
Эти мысли и чувства с большой полнотой отразились во время митинга, организованного в частях дивизии. Наши речи были немногословными, ибо то, что говорили выступавшие бойцы и командиры, было понятным и близким всем. И самым нужным, самым желанным стал вновь прозвучавший приказ: «Вперед — на запад!»
Не задерживаясь, наша дивизия вместе с пехотой продолжала наступление. 14 декабря были разгромлены арьергарды противника в районе Косой Горы. В тот же день частью сил 112-й танковой дивизии и отважными пехотинцами 740-го стрелкового полка 217-й стрелковой дивизии была освобождена Ясная Поляна.
Ясная Поляна! Всему миру известны расположенные здесь усадьба и дом великого русского писателя Льва Николаевича Толстого. Каждый советский человек, все культурное человечество чтит это имя. Легко представить, с каким чувством приближались мы к месту, где гений русской литературы создавал свои вечные творения. Нами владело глубокое волнение и мы были счастливы тем, что нам выпала честь освобождать Ясную Поляну.
Хорошо зная о зверствах и бесчинствах гитлеровцев, я, однако, почему-то не допускал и мысли, что у них поднимется рука на Ясную Поляну. При подходе к ней мои мысли были сосредоточены на ином: надо освободить Ясную Поляну, не нанеся ей в бою разрушений. С этой целью частям дивизии был отдан приказ действовать осмотрительно, чтобы ни один снаряд не повредил музей-усадьбу.