С низкого песчаного левого берега Мугалев просматривал в бинокль высокие кручи и заросшие овраги противоположной стороны.
Рекогносцировкой района переправы и личным наблюдением за системой заградительного огня противника он установил одну особенность: ночью и в предрассветные часы проводился методичный обстрел нашего берега и прилегающего участка реки в течение 10–15 минут. Днепр буквально кипел от разрывов снарядов и мин. Затем огонь обрывался, а через 10–15 минут возобновлялся снова. Потом все повторялось. Иногда всплески разрывов снарядов покрывали середину реки, но это случалось реже.
Конструктор учел эту особенность. Посоветовавшись с Лукиным, он упросил Пинчука и Онучина ночью на паромах высадить на тот берег не взвод, а роту тральщиков. Получил также их согласие самому руководить переправой.
В ночь на 5 октября за два рейса на тот берег доставили роту тральщиков без потерь.
Командир полка Лукин приказал тральщикам сосредоточиться у подножия высот.
Во время переправы невдалеке по течению плыли поврежденные паромы с «катюшами» и горящими на них бочками с бензином. Они были накрыты заградительным огнем гитлеровцев. Кто-то на командном пункте принял их за тралы, и по инстанциям доложили командующему, что паромы с тралами погибли.
А тральщики на рассвете уже помогали пехоте отражать контратаки фашистов, стремящихся опрокинуть наши подразделения в реку.
К 8 октября на правый берег переправили три роты полка тральщиков: первую роту — в район действия 9-го механизированного корпуса, вторую роту — в полосу 6-го гвардейского танкового корпуса, третью роту — в состав 7-го гвардейского танкового корпуса.
Бои на плацдарме не прекращались.
Прокладывая проходы линейным танкам и пехоте армии Рыбалко, танки-тральщики шли через минные оборонительные полосы врага, отбивая атаки, помогая войскам расширить захваченный плацдарм. А в это время в районе переправы уже шла массовая высадка войск.
Командующий армией Павел Семенович Рыбалко вскоре увидел на берегу Мугалева целым и невредимым, поздравил с успехом.
— Ваши тральщики хорошо помогли войскам в боях по расширению плацдарма, — сказал он. — И дальше действуйте так же.
12 октября боевые подразделения 3-й гвардейской танковой, части 27-й и 40-й армий перешли в наступление с целью расширить захваченный плацдарм и в случае успеха развивать наступление в общем направлении на Белую Церковь.
По 23 октября на правом берегу Днепра подразделения полка участвовали в боях в составе передовых отрядов танковых корпусов армии Рыбалко, помогая форсировать минные поля, проделывая проходы идущим сзади танкам и одновременно своим огнем подавляя опорные пункты врага, уничтожая его живую силу и технику.
Противник понял, что у русских появились новые танки. Они вызывают взрывы мин, но машины сами не подрываются. Форсируя минные поля, они появляются из облака дыма и пыли, похожие на какие-то гидры, ведут бой огнем и гусеницами. И за этими танками началась охота. Но ни один тральщик в руки врага не попал.
На букринском плацдарме шли упорные бои. По выстроенному мосту, едва начинало темнеть, шли части и соединения усиления. Не было уже в живых полковника Онучина и многих других людей, которые обеспечивали переправу первых тральщиков.
Армия Рыбалко, сжатая в маневре глубокими оврагами с обрывистыми краями, несла потери в людях и технике и задачу на продвижение выполнить не могла.
23 октября Лукина и Мугалева вызвали в штаб армии. Там собрались все командиры танковых корпусов и бригад, мотострелковых соединений.
— На плацдарме идут затяжные бои, — сказал Рыбалко. — Всего лишь 100 километров отделяют нас от Киева, но развернуться во всю мощь и выйти на оперативный простор не можем. Крупные силы стянул сюда противник. Элемент внезапности нами утерян, хотя и враг, пожалуй, понял уже, что не столкнет нас в Днепр. Однако Киев нам трудновато брать отсюда. Возможно, придется передислоцироваться и ударить с другого плацдарма.
Директива Ставки о передислокации войск была получена в ночь на 25 октября.
Командующий фронтом Н. Ф. Ватутин возложил ответственность за своевременную передислокацию и сосредоточение войск на лютежском плацдарме на своего заместителя генерал-лейтенанта А. А. Гречко и командарма-3 Рыбалко. На подготовку операции отводилось каких-нибудь семь-восемь суток. В ночь на 26 октября началось передвижение войск фронта.