Депутат Боровой появился в Чечне зимой 1996 года – сразу после избрания в высшее законодательное собрание страны. Сказал, что ему поручили вести переговоры о прекращении войны и установлении мира. Это выглядело странным, поскольку до него посреднические функции исполняли представители более высокого уровня – министры российского правительства или командующие объединенной группировкой войск. Но Джохар Дудаев никогда не уклонялся от контактов с политиками или журналистами, даже если они подозревались в тайном сотрудничестве с российскими спецслужбами. Он пользовался любой возможностью, чтобы довести нужную ему информацию или дезинформацию до заинтересованных лиц в Москве. В его положении глупо было бы отказываться от такого шанса.
Константин Боровой четырежды приезжал в Чечню и встречался с опальным президентом. Иногда его сопровождала стайка преданных журналистов. Иногда он появлялся на секретных чеченских базах один. Но чаще всего депутат общался с Джохаром Дудаевым по спутниковому телефону – чуть ли не каждый день. Впоследствии он делился сведениями о содержании этих бесед.
«Там было огромное количество конкретных вопросов, – рассказывал он. – Была миротворческая миссия ОБСЕ, с которой у Дудаева то получалось разговаривать, то не получалось. Там были очень конкретные вопросы взаимоотношений Дудаева с ливийским лидером Каддафи. Я объяснял, что этого делать нельзя, с моей точки зрения. Был момент, когда Джохар Мусаевич вдруг стал делать какие-то антиамериканские заявления. У нас был большой разговор на эту тему. Ну не было там никакого антиамериканизма! Может быть, это был “пас” в сторону Каддафи».
Вечером 21 апреля 1996 года Джохар Дудаев выехал в предгорья Гехи-Чу для телефонных переговоров. В поездке его сопровождала супруга. Алла Дудаева очень беспокоилась за мужа: ей постоянно снились зловещие сны. «Если умрем, то умрем вместе», – думала она. К тому же на этот раз ей хотелось связаться с американским радио «Свобода» и прочитать свои последние стихи:
Легковушка, окрашенная в зеленый защитный цвет, въехала на неприметную поляну и встала между двумя небольшими холмами. Деревья, стоявшие на склонах, почти полностью закрыли машину – сверху ее невозможно было разглядеть. Джохар поставил дипломат со спутниковым телефоном «Инмарсат» на капот автомобиля и вытащил кабель антенны.
– Отойди к оврагу, – попросил он супругу. – Ты еще успеешь покорить слушателей своей поэзией.
Свита уже находилась на почтительном расстоянии, чтобы не слышать, с кем и о чем говорит президент. Дудаев поймал сигнал спутника и набрал номер телефона Борового.
– Здравствуйте, Константин Натанович. Как самочувствие?
– Спасибо, Джохар Мусаевич. Меня сейчас очень волнует ситуация с началом мирных переговоров.
– Я вам должен сообщить, что вчера закончился Общенациональный конгресс чеченского народа. На нем принято решение о невозможности переговоров с теми, кто совершил преступления против человечности на территории Чеченской Республики Ичкерия.
– Кто конкретно имеется в виду?
– Списки этих преступников будут опубликованы в ближайшее время.
– Каково было настроение на конгрессе?
– Очень радикальное. Большое количество молодых людей объединились в организацию «Джихад» и готовятся к мести, к приведению в исполнение приговоров против военных преступников.
– Мне кажется, что это очень опасно. Сейчас наметились пути разрешения кризиса, начало переговоров.
– Я уже много раз вам говорил, что это не чеченский кризис, а русско-чеченская война.
– Возможно ли, что начнет налаживаться диалог с теми, кого вы называете национал-предателями? Эти люди готовы на цивилизованный контакт.
– Я знаю. Они уже ищут прямых контактов со мной. Завгаев, Хаджиев и Автурханов уже ползают вокруг… Кстати, в ближайшее время может быть очень горячо в Москве. Вы сами-то в центре живете?
– В центре. Более того, в соседнем доме с Министерством внутренних дел.
– Лучше бы вам сменить на время место жительства.
– Для меня это неприемлемо, Джохар Мусаевич.
– Россия должна пожалеть о том, что она делает…