Водили смены на пятачок капитаны В. Т. Волошин, Н. И. Лобанов, М. Д. Кононов, старший лейтенант Б. С. Тарасенко, воентехник 2 ранга И. К. Лаптев, лейтенант С. П. Таран и другие.
Каждый из них был по-своему смел, дерзок и геройски выполнял поставленную задачу.
Лейтенант Н. А. Опрышко настолько изучил местность, бывая в боевом охранении, что, когда ему пришлось впоследствии наступать, он мог бы с закрытыми глазами идти на противника. А желание быстрее разгромить противника настолько было огромным, что он, будучи уже смертельно раненным, все просил двигаться только вперед и быстрее, быстрее...
Старшего лейтенанта А. В. Галкина мы называли "наш добрый усач" за добродушную улыбку и черные как смоль усы. Он делил все пополам с экипажем: и хлеб, и соль, и обязанности башенного, механика-водителя, радиста. Он все умел. Подчиненные его любили, смело шли за ним. И когда Галкина ранило, его вынесли на руках и переправили на северный берег Невы. После выздоровления он был назначен начальником штаба батальона вместо капитана Н. И. Лобанова, убывшего на повышение.
С капитаном Лобановым было жаль расставаться. По возрасту он был старше нас и по опыту выше. Дело свое знал так, что казалось, он родился штабным работником.
Таким запомнился капитан Н. И. Лобанов, начальник штаба сначала 48-го, а затем 118-го танкового батальона.
Капитан М. Д. Кононов по характеру неразговорчивый и дотошный человек. Сначала сам проверит, продумает, поставит себя на место подчиненного, а уже потом ставит задачу. Таким он остался и когда стал командовать батальоном. О его умении вести бой, личной смелости мы не раз читали во фронтовой газете. И особенно порадовались, когда узнали, что ему присвоено звание Героя Советского Союза.
Это случилось в Польше в январе 1945 года. Шли упорные, кровопролитные бои на магнушевском плацдарме. 220-я танковая бригада, в которой Михаил Дмитриевич командовал 1-м танковым батальоном, имела задачу прорвать оборону противника и с ходу форсировать реку Пилиус. При подходе к реке батальон Кононова был контратакован превосходящими силами противника. Несмотря на очень трудную обстановку, Михаил Дмитриевич спокойно и хладнокровно руководил боем. Он принял решение огнем с места нанести фашистам удар, а затем стремительной атакой завершить их разгром. Благодаря мастерству комбата и мужеству его танкистов противник, понеся большие потери, отошел. Бригада прорвалась к реке, с ходу форсировала ее и удерживала переправу до подхода главных сил.
За умелое и мужественное руководство боем при прорыве обороны противника, форсирование реки и захват станции Сквернице, являвшейся базой снабжения врага на этом направлении, М. Д. Кононову и было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Навсегда мне запомнился и старший лейтенант В. П. Воронин, заместитель командира роты по политической части, которого подчиненные называли "наш комиссар". Отзывчивый, принципиальный офицер. За любого заступится, если тот прав, каждому поможет. И на чистую воду выведет того, кто хоть мало-мальски покривит душой. К себе, как и ко всем, был требователен. В боевое охранение ходил добровольно, хотя мог оставаться на северном берегу.
С воентехником 2 ранга И. К. Лаптевым, начальником боевого питания и моим боевым другом, на пятачок всегда ходили вместе. Не перечесть, сколько он сам отремонтировал, пушек и пулеметов под огнем противника. Мы с ним все делили пополам: и опасности, и радости. Оба мечтали после войны написать книгу о танкистах. Но не дожил он до победы.
Лейтенант С. П. Таран - человек редкого спокойствия и хладнокровия. Какая бы ни была обстановка, с его лица не сходила улыбка. Его, казалось, ничуть не беспокоит огонь противника. И даже тогда, когда подожгли его танк, Таран стрелял из пушки до последней возможности.
В батальоне все люди были мужественными и отважными. Но и среди них некоторые выделялись своей смелостью. В число таких входил и старший лейтенант Л. С. Кацман. Особенно его морально-боевые качества проявились в последнем бою, когда он повел свой танк прямо на орудие противника, раздавил его, однако вторая вражеская пушка остановила героя.
Нельзя не сказать доброго слова и об офицерах-специалистах: военфельдшере Хаджи Мурате Анна Ших, старшем лейтенанте интендантской службы А. А. Чистове, технике-лейтенанте К. Ф. Сохань.
Хаджи Мурат Анна Ших был маленького роста, но он лично сам вытащил с поля боя на палатке и па волокушах десятки раненых людей, спас им жизнь. Еще большему количеству людей он оказал своевременную медицинскую помощь. "И как только в нем находились силы и мужество?" - удивлялись мы. Он всегда появлялся в нужный момент, не считаясь с опасностью, приходил на помощь всем, кто в этом нуждался. Кстати, это он, по существу, спас жизнь военинженеру 3 ранга Г. М. Белову, заместителю командира соседнего танкового полка по техчасти. Того самого полка, где я получал танки в первую неделю войны. Полк из военного городка убыл тогда в Алакуртти, а потом пришел в Невскую Дубровку. Танки этого полка стояли теперь также на пятачке, и мы объединенными усилиями эвакуировали подбитые машины на правый берег. Белов ремонтировал танк под огнем противника и был ранен. Спас его Хаджи Мурат. Забегая вперед, скажу, что Хаджи Мурат прошел всю войну и вернулся домой живым и здоровым.
Заместителя командира батальона по тылу старшего лейтенанта А. А. Чистова любили как доброго хозяйственника и боевого командира. С дополнительной махоркой он приходил на боевое дежурство и раздавал ее бойцам. Где ее брал никто не знал. Много изобретательности проявлял в приготовлении "витаминного чая", в том числе из хвои. А сколько раз он сам возглавлял группу подносчиков пищи на пятачок! Он постоянно заботился, чтобы пища доставлялась воинам своевременно и в полном объеме. А это было очень важно. Хотя мы и получали фронтовой паек, однако жили впроголодь.
Обо всех не рассказать. Вот еще один бой, подробности которого мне напомнил подполковник запаса Н. С. Семенов, бывший сержант нашего батальона, с которым мы встретились в Москве в 1971 году.
В ночь на 23 февраля около двух десятков гитлеровских автоматчиков попытались захватить танк KB No5212, находившийся против рощи Фигурная, в 20-25 метрах от их окопов. В танке дежурили сержант Н. С. Семенов и младший сержант А. М. Еропкин. Воспользовавшись разбушевавшейся пургой, фашисты подползли к танку и пытались поджечь его гранатами.
Поскольку танк горел ранее, и все, что воспламенялось, уже сгорело, то из этой затеи ничего не получилось. Советские танкисты решили не подавать признаков жизни. Фашисты осмелели, подошли ближе, даже кричали "Иван, капут!", "Иван, капут!". Тогда сержант Семенов внезапно открыл огонь из лобового пулемета, а младший сержант А. М. Еропкин через люк башни бросил несколько гранат.
Наши пехотинцы также открыли огонь, чтобы отогнать фашистов от танка. Мало кто из вражеских солдат сумел спастись. Так что сюрприза у них не получилось.
В памяти остался механик-водитель старшина И. К. Репкин, который не расставался со своим танком. Когда танк подбивали, он сам его эвакуировал, участвовал в ремонте и снова отправлялся на боевое дежурство.
Механик-водитель сержант И. П. Аверкин, комсорг роты, неунывающий весельчак, "баянист па все клавиши", как мы его прозвали, сам вызвался переправляться па отремонтированном танке через Неву в составе взвода старшего лейтенанта Т. Г. Шмаряна. Свой любимый баян пристроил за сиденьем. При проверке я спросил, зачем он берет с собой баян, который будет только мешать. Аверкин ответил:
- На пятачке много наших солдат, и музыка, песня там пригодятся.
Но не удалось сыграть Аверкину на пятачке. Этот танк с ходу вступил в бой, был подбит, и ушел из жизни наш отважный сержант.
По приказу комбата я обеспечивал выход четырех танков на пятачок. Под покровом ночи танки удалось переправить, как говорится, в целости и сохранности. Я ушел с первым. Противник сильно обстреливал переправу. Экипажи находились в танках, а я с саперами на берегу встречал каждый танк, чтобы показывать, куда ему двигаться. Потери несли в основном саперы, которым некуда было скрыться.