- Да что там Серет, - возбужденно махнул рукой Катуков. - Днестр впереди, Днестр!.. Понимаете?..
Только что за поворотом скрылись замыкающие машины передового отряда Горелова. С Катуковым и группой офицеров я остался на площади в центре Черткова. Из домов выходили люди, тревожно смотрели на небо, прислушивались, бросали взгляды в нашу сторону. От толпы отделилась женщина в сапожках и темном платке. Она уверенно направилась к нам. Толпа следила за ней. Мы с Катуковым замолчали. Только Балыков не выдержал:
- Ох ты, вылитая святая Мария! Женщина остановилась перед нами:
- Проше, панове, юш Советы?
- Советы, милая, отныне и навеки, - весело ответил Катуков.
- О-о! - многозначительно произнесла женщина,- Вы есть пан генерал?
- Я есть товарищ генерал.
- О-о, товарищ, - восхищенно повторила женщина, - я тоже есть товарищ.
Подошла и протянула руку. За моей спиной шумно вздохнул Балыков.
Вокруг нас сбилось плотное кольцо жителей. Начались расспросы. Катуков толкнул меня в бок:
- Давай несколько слов. Я толкнул его:
- Давай-ка сам, не всегда мне.
- Что ж, - он сбил на затылок папаху, потом вовсе снял ее. - Поздравляю вас, дорогие товарищи, с освобождением от оккупации... Живите спокойно, работайте на благо Советской Родины и помогайте Красной Армии добить фашистское зверье... - Катуков в нерешительности остановился. Речь показалась ему слишком короткой для такого торжественного случая. - По всем вопросам пока что обращайтесь к коменданту, а меня прошу сейчас извинить...
Площадь снова задрожала от танков. В башне головного улыбался Бойко. И люди, собравшиеся на площади, приветственно махали ему руками.
Бойко недавно принял бригаду, находившуюся в резерве. Сейчас бригаде предстояло выполнить боевую задачу.
Бойко слушает Катукова, машинально кивает головой:
- Есть... понятно... будет выполнено.
- Не спеши со своим "будет выполнено"... Днестр идешь форсировать первым в армии. Пока другие бои ведут, фланги обеспечивают, ты с той стороны должен привет прислать, и с включенными фарами на Черновцы.;.
- Будет выполнено! - упрямо повторяет Бойко. - И насчет включенных фар тоже.
На лице его хитроватая улыбка сменяется задумчивостью, а задумчивость снова улыбкой. Глядя на Бойко, я никогда не могу понять, серьезен ли он, весел ли, насмешлив. Одно знаю: если немногословен, если отвечает "есть", "понятно", значит, волнуется.
Хотя Михаил Ефимович предупреждал Бойко о трудности задачи, но и он сам и я не отдавали себе отчета о степени этой трудности. У нас еще не было опыта форсирования крупных водных рубежей, а азарт успешного наступления все облегчал и, казалось, делал невозможное возможным.
Адъютант доложил Катукову о том, что радист перехватил донесение начальника штаба корпуса Дремова, адресованное Шалину. В донесении речь шла о выходе Горелова к Днестру и о захвате в Устечке моста через Днестр.
- Мост, это тебе не цибербульбер, - радостно хлопал себя по бокам Катуков, - определенно не цибербульбер... Поехали к Дремову.
За стеклами "хорьха" развертывалась панорама вражеского отступления. К Днестру были прижаты многие немецкие части. Бросая технику, обрекая арьергарды на смерть или плен, они катились к югу. После Тлусте "хорьх" едва двигался по узкому коридору между трофейными пушками, автомашинами, штабными и санитарными автобусами. Когда он застревал, встречные пленные с готовностью бросались на помощь, дружно упирались плечами, подбадривая себя непривычными для нашего уха выкриками, вероятно, соответствующими русскому: "Раз, два - взяли!".
Дремов развернул корпусной командный пункт в редком лиственном лесочке, неподалеку от Днестра. Человек простой и прямой, он не признавал никакой дипломатии,
держался свободно, независимо. Жидкие русые волосы на голове его были растрепаны, чистосердечная улыбка не сходила с губ.
- Не худо получается, Михаил Ефимыч?
- Не худо, Иван Федорыч,- соглашался Катуков. Командарм и комкор дружили с тех далеких времен, когда оба были взводными. - План форсирования у тебя есть?
- Чего нет, того нет. Не успели подготовить. Не ждал, по совести сказать, что Горелов так быстро к Днестру выскочит...
- Головы у нас с тобой не закружились? Мост-то цел?
- Чего не знаю, того еще не знаю. Приказал выяснить. Катуков сообщил о перехваченной телеграмме.
- Помимо меня шло. Может, в штабе сведения имеются, - Дремов вдруг насупился. - Не верится, чтобы немцы мост в целости оставили. Не похоже на них...
Радостное возбуждение постепенно уступало место тревоге. Мы с Катуковым решили немедленно ехать к Днестру.
Но не успел я сесть в машину, появился "дедушка" Ружин. Он хмурился, исподлобья поглядывал на меня, на Катукова.
- Как же так получается, бригада первой вышла к Днестру, а форсировать запретили?
- Запретили? - изумился я.
- Подполковник Бойко сказал, что ему приказано первым форсировать... Однако бригада наша, считаю, заслужила большего доверия.
- Ей никто в доверии и не отказывал. Командование полагало, что Бойко раньше выйдет к Днестру, так как он не связан боями, идет напрямую. Торговаться сейчас не время. На всех славы хватит.
- Мы и не торгуемся,- впервые с начала нашего разговора Ружин вскинул голову. - Помогите нам дополнительно получить бочку солидола и спирт.
- Зачем?
- Готовимся форсировать по дну... А вода ледяная. Ружин уже повернулся, когда я вспомнил:
- Мост-то цел?
- Взорван.
- Взорван? Ведь донесли...
- Когда доносили, был цел.
Я привык к тому, что от Ружина трудно добиться обстоятельного доклада, в лучшем случае можно получить ответы на вопросы.
Оказывается, вместе с первыми танкистами к берегу вышло несколько наших "конных" пехотинцев. С ними каким-то образом был начфин, старший лейтенант Чернышев. Недолго раздумывая, Чернышев скомандовал: "За мной!" - и на галопе устремился к мосту. Шестеро смельчаков проскочили на правый берег. После этого немцы взорвали заранее заминированный пролет моста...