— Спасибо, Стас. Ты меня успокоил, — заявил Буренко и вздохнул. — Кабы еще бы знать, кому что суждено.
— Не за что меня благодарить. Ты не разобьешься на самолете. Да и все мы, скорее всего, тоже. У нас, танкистов, хватает иных возможностей загнуться. Но все, хорош базарить. Не слышно ни черта.
К этому моменту разговаривать действительно стало труднее из-за шума двигателей, которые начали разгонять пилоты. Самолет вздрогнул, покатился по рулевой дорожке.
Буренко и Ступин смотрели в иллюминаторы.
«Ил-76» прошел какое-то расстояние, дважды повернул и остановился. Последовала короткая пауза, после которой взревели двигатели, вызывая легкую вибрацию всего корпуса. Разбег оказался коротким. Через минуту транспортник оторвался от бетонки, задрал нос, начал набор высоты и скорости.
Иволгин посмотрел на часы.
— Четырнадцать ноль пять, — сказал он. — Идем по графику, учитывая время рулежки и разбега.
Пару часов полет продолжался спокойно. Мерно гудели двигатели, за иллюминаторами виднелись сплошные белые облака, светило яркое солнце. Затем что-то изменилось, самолет стал снижаться, отворачивать влево. За бортом заметно потемнело.
— Мы вроде бы должны без промежуточной посадки лететь, а почему-то снижаемся. Может, неисправность какая возникла? Вроде как двигатели по-другому воют, с каким-то надрывом, — проговорил Буренко.
Ступин, задремавший и разбуженный товарищем, сказал:
— Да успокойся ты. Летуны знают, что делать.
— Конечно, знают. А если сломалось что-то?
— Тогда самолет скоро врежется в землю, и нас торжественно похоронят на Аллее Славы в Анинске. Даже взвод назначат для прощального салюта. Оркестр гимн сыграет.
— Да пошел ты!.. Шуточки у тебя дурацкие.
— Что вы там загалдели? — спросил Иволгин.
Буренко пересел к нему и сказал:
— Видите, товарищ капитан, как темно за иллюминатором. Турбины воют как-то странно. Мы почему-то снижаемся.
— Не только снижаемся, но и уходим в сторону. И что?
— Как бы не того!..
— Что не того?
— Не грохнуться.
— Не волнуйся. Ты в любом случае выживешь.
— Это почему?
— Догадайся сам.
— Да ну вас всех! — заявил Буренко, сел на свое место, обреченно вздохнул и уставился на корпус бронемашины «Тигр».
Из кабины пилотов вышел член экипажа, прошагал по грузовому отсеку, посмотрел показания приборов у бортовой двери, что-то переключил. Все его движения были спокойными и уверенными.
Он посмотрел на пассажиров, понял, что некоторые из них изрядно испуганы, улыбнулся и проговорил:
— Не волнуйтесь, товарищи. Мы пытаемся обойти обширный фронт грозовых облаков. Если сделать это не удастся, то нас немного потрясет. Вашей безопасности ничего не грозит. Это штатная ситуация.
Услышали слова пилота и танкисты.
Ступин посмотрел на Буренко и заявил:
— Ну вот! Штатная ситуация.
— Летуны всегда пассажиров успокаивают. Им так положено.
— Да, не знал я, что можно так бояться.
— Я всего лишь опасаюсь.
Тут самолет довольно сильно тряхнуло, и за иллюминаторами сразу же началось светопреставление. Молнии сверкали совсем рядом с самолетом. Он то поднимался, то проваливался в воздушные ямы. В салоне погас свет. Замигала красная лампочка над дверью пилотской кабины.
— Вот вам и штатная ситуация! — воскликнул Буренко. — Попадет молния в корпус, сгорит электроника, и все, прилетели. Господи, спаси и сохрани!
— Жаль, памперсы ты не взял. Они бы тебе, Миша, сейчас ой как пригодились бы, — заявил Ступин.
— Отвали!
Тряска и вспышки за иллюминаторами прекратились так же неожиданно, как начались. Самолет начал набор высоты. Какое-то время темнота за бортом сохранялась. Затем вновь засветило солнце, внизу появилось безграничное облачное поле. Включился внутренний свет.
Ступин настроился достать Буренко, но его осадил Быков:
— Коля, прекращай! Грех смеяться над больным человеком.
— Посмотрю я на тебя в Сирии, когда нам боевые задачи решать придется, — проговорил Буренко.
— Отставить разговоры! — заявил Иволгин. — Всем отдыхать. Никто не знает, что нас ждет ночью. Мягкая постель в уютном модуле или марш по пустыне.
В связи с отклонением от курса «Ил-76» вышел к базе Хмеймим с отставанием от графика. В 19:47 его шасси коснулось бетонки. Самолет пробежал немного больше километра и остановился у центра управления полетами. Медленно открылась рампа.