Толстая броня «Черчиллей» помогла экипажам выжить — танкисты сидели в обездвиженных танках и вели огонь с места. Эта эпопея началась около 11.00 22 марта и продолжалась три дня — до 25 марта 1943 года.
Каждую ночь автоматчики 50-го танкового полка из мотострелково-пулеметной роты доставляли танкистам боеприпасы и продовольствие, а перед рассветом уходили. За трое суток «Черчилли» уничтожили артиллерийскую батарею, 4 ДЗОТа, склад с боеприпасами и до двух взводов пехоты. Танк капитана Белогуба держал под обстрелом 105-мм батарею противника и не давал ей переместиться на другое место.
В это время командир танкового полка ругался с командованием 374-й стрелковой дивизии, требуя от пехотинцев продвинуть свои силы на рубеж, занятый танками. Немцы неоднократно предлагали экипажам подбитых машин сдаться в плен, на что танкисты отвечали мощным пулеметным и артиллерийским огнем. В связи с тем, что связь по радио между «окруженцами» и нашими штабами почему-то велась открытым текстом, немцам стало известно о том, что группой командует гвардии капитан Белогуб. 25 марта в радиообращении, повторенном через громкоговорители, они предъявили ему ультиматум: бросить танки и отойти к своим. Во время отхода германское командование обещало прекратить огонь. Белогуб ответил отказом. Тогда перед его танком был выставлен белый крест — «знак того, что они похоронят советского командира». На самом деле, вероятнее всего, подобной меткой был обозначен объект уничтожения, чтобы германская авиация разбомбила именно этот танк, а не немецкие позиции. Но авиация врага почему-то не прилетела. Тогда по нашим «Черчиллям» был открыт сильный артиллерийский огонь, после чего в атаку пошла германская пехота. Танкисты отбивались несколько часов. Когда кончились снаряды и патроны, они продолжали вести бой гранатами, выбрасывая их через левый бортовой люк (так как артиллерийским огнем противника верхние люки и люк правого борта на танке Белогуба были заклинены). Три соседних «Черчилля» огнем своих орудий также пытались прикрыть боевую машину Белогуба. Сам капитан Белогуб, связавшись по радио со штабом 374-й стрелковой дивизии, просил вызвать огонь на себя, чтобы смести наседающую пехоту противника. Но даже этого артиллерия 374 сд сделать не смогла — вовремя не подвезли снарядов! В это время командир танкового полка предпринял отчаянную акцию по спасению своих подчиненных — два отремонтированных «Черчилля», поддержанных мотострелково-пулеметной ротой 50 гв. оттпп и взводом из 374 сд, прорвались к окруженным, а главное — дали возможность двум тракторам С-65 зацепить танк Белогуба и эвакуировать его в тыл вместе с экипажем (л/с трех других подбитых танков отошел вместе с пехотой)[64].
Ну что тут сказать? Хорошо, что танкисты за три дня «позиционной обороны» не потеряли ми одного человека убитыми — помогла толстая броня «Черчиллей». В отчетном докладе АБТВ 8-й армии говорится, что за такую организацию боевых действий комдив 374 был отстранен от должности. Но сколько еще подобных руководителей управляло ротами, батальонами, полками и дивизиями? Сколько человеческих жизней было потеряно благодаря их бездарности и некомпетентности? Ответ на эти вопросы можно искать вечно.
Похожей на этот бой была и судьба Войтолово-Мгинской наступательной операции.
Воспользовавшись тем, что войска 55-й армии к концу марта активные наступательные действия в основном прекратили, а войска 67-й и 2-й ударной армии стояли в обороне, немецкое командование 18-й армии перебросило против наступавших войск 8-й армии свои 21-ю и 121-ю пехотные дивизии, два полка 11-й пехотной дивизии. Со 2 апреля основные силы 8-й армии вынуждены были перейти к обороне. Противник же, подтянув дополнительно 5-ю горнопехотную и 69-ю пехотную дивизии, 11 апреля сам перешел в наступление, впрочем, тоже не слишком удачное.
Из жизни «реставраторов»
Особенностями работы ремонтной базы Ленинградского фронта являлись относительная оторванность его армий и оперативных групп от остальной страны и наличие большого количества ремонтных предприятий, позволявших вернуть в строй даже самые архаичные и редкие танки. Тем более что основные операции Ленфронта с 1941 по 1944 год носили локальный характер.
Самым тяжелым периодом для ремонтных служб стал 1941 год. Сначала выяснилось, что ремонтные летучки типа «А» и «Б» с вольнонаемным составом не в состоянии эффективно были обслуживать и эвакуировать бронетанковую технику. Тем более что основным видом танка Ленфронта (из-за близости до эвакуации Ленинградского Кировского завода — ЛКЗ) с 1941 по начало 1943 года являлся тяжелый KB, а не средний Т-34, как на других фронтах. Для эффективного полевого ремонта создавались ПТРБ — подвижные (иногда пишут передвижные) танковые ремонтные батальоны (в 1941 году их было три).