А вот «пятерку» полк так и не получил. Программа полетов была выполнена не полностью, поэтому поставили полку не совсем справедливую, но честно заслуженную «четверку». Впрочем, ни командир полка полковник Подкорытов, ни Николай особо не огорчались. Тем более, что на следующий день полк собирался улетать на свой родной аэродром, в Альтес-Лагерь. Поэтому и на переживания времени почти не оставалось. Надо было спланировать перелет, организовать штабную подготовку и составление соответствующих приказов ипроверить их выполнение, проконтролировать подготовку летчиков, проверить как заместитель по инженерно-авиационной службе и его технари подготовили самолеты и имущество к перелету… и еще выполнить тысячу и одно мероприятие. Потому что перелет полка с аэродрома на аэродром отличается от переезда с квартиры на квартиру только тем, что вещи по сравнению с инструментом и оборудованием паковать сложнее.
09.11.1983 г. Германия. Гейленкирхен
Николай осторожно прошел по полу разгромленной, словно после происходившего в ней жесткого боя, казармы.
— Это что же получается, камрад, — повернулся он к сопровождавшему их и не менее его удивленному отрывшимся видом немецкому лейтенанту-переводчику. — НАТОвцы постарались или местное население? Меня уверяли, что всем казарменные помещения будут в полной сохранности, и мы сразу сможем разместиться, а здесь… — вместо слов он просто скривил гримасу и пнул попавший под ногу обломок стула.
— Понимаю, камрад. Приму меры, — по-русски этот немец из Национальной Народной Армии говорил не хуже самого Берга. Но при этом ухитрялся столь же отлично разговаривать на паре немецких диалектов и «шпрехать» на английском, как настоящий англичанин. Временами Николай подозревал, что этот вундеркинд приставлен к нему и его роте не армией, а германским КГБ, или как там оно у них называется. Особенно эти подозрения усилились, когда выяснилось, что пьет он ничуть не хуже Хабибулина и стреляет из ПМ, как мастер спорта. Вот только Берг никак не мог понять, стал бы настоящий гэбист так хвастаться своими талантами. Которым, надо признать, Николай слегка завидовал в душе. К тому же имя и фамилия лейтенанта прямо напоминал о разведчика. Иоганн Вайс, нарочно не придумаешь. Сразу щит с мечом и вспоминаются.
Поэтому сейчас, несмотря на все свалившиеся на него, Берга, как командира передового отряда дивизии, проблемы с расквартированием, он даже обрадовался тому, что все эти многочисленные таланты немцу ничем помочь не смогут. Потому что у них осталось всего два дня до прибытия основных сил дивизии, а информация о состоянии местных казарм оказалась, мягко говоря, недостоверной. Так что немцу придется попотеть, выясняя что произошло, кто виноват и как все это исправить, решил про себя Николай. Тут же признавшись сам себе, что он слегка лукавит. Ничего особо страшного не произошло. Крыша и стены есть, а остальное они и сами восстановят. «Хозспособом». Никуда не денутся, все равно бывшая авиабаза НАТО уже назначена им руководством, как место постоянной дислокации.
— Конюшевский! — громко крикнул Николай, заставив Иоганна поморщится. Бывший наводчик его танка недавно сменил экипаж, должность и звание. И поэтому сейчас Берг ставил задачу именно ему. — Старшина. Берешь людей, танки ставите вон на ту свободную площадку. Поставишь часового, остальным — навести здесь по возможности порядок. Ночевать будем в этом здании. Да… отправишь Сидорова к мотострелкам, сейчас записку напишу.
Присев на остатки стула, Николай развернул планшет и быстро написал на листке блокнота несколько строк. Вырвал листочек, отдал старшине.
— Ну, действуй. А мы…
— Товарищ капитан, может быть съездим в полицейское управление? — предложил Вайс. — Наладим взаимосвязь. Узнаем, наконец, что здесь произошло…
— А давай. Конюшевский! Погоди. Дай-ка мне автомат, — отобрав у старшины автомат и подсумок с магазинами, Николай быстро нацепил снаряжение на себя.
— Слышал? Ну вот. В роте — страшим лейтенант Канторович, остальное — как я сказал. Приеду — проверю…
Ехать было недалеко, всего шесть километров на восток по неплохому шоссе. Гейленкирхен выглядел еще меньше пострадавшим от войны и еще больще заброшенным, чем Аахен. БРДМка неторопливо катилась по улицам, на которых не было видно даже прохожих, не то, что машин. Лишь свисающие кое-где с балконов и из окон белые простыни намекали, что люди в городе все же есть.
— Понимаешь, Николай, — на ходу объяснял Иоганн, — база здесь нас очень интересовала. Но американцы ее успели эвакуировать сразу после начала боев, а больше никаких войск в этом районе и не было. Ваши войска тоже задерживаться здесь не стали, ушли севернее. А наша рота, что здесь стоит, вся вдоль границы с голландцами развернута. Граница…, - Вайс улыбнулся, — натруальный голландский сыр, вся в дырках. Так что кто и зачем сюда залезал узнать можно только у владеющих обстановкой местных. По моим сведениям, — Николай мысленно себе поаплодировал: «Точно, гэбист. Сведения у него личные…», — полицейские в городе оставались.