Пока русские где-то застряли, да и начальство не спешило с указаниями, Джигс решил пройтись до фермы и посмотреть, как обстоят дела у командира пехотинцев, первого лейтенанта Хардинга. Не то, чтобы он не доверял лейтенанту или его подчиненным, но прикомандированные часть есть прикомандированные. Следовало показать им, что командование группы о них помнит и контролирует любую их деятельность. К тому же этот участок обороны был очень важен, настолько, что Кейси подумывал, не усилить ли его одним из танков третьего взвода.
Когда капитан приблизился к забору фермы, перед которыми располагались позиции пехотного отделения, окончательно рассвело. Часовой окликнул его, как положено, за десять шагов до поста и спросил пароль. Получив ответ, он разрешил Кейси следовать дальше.
Когда Джигс подошел к окопам, взвод уже поднялся. Сразу бросалось в глаза, что пехотинцы были хорошо подготовлены и уверены в себе, в своем оружии и в командовании. Они занимали позиции, проверяя оружие, разбирая назначенные сектора огня и готовясь встретить врага. Хардинг встретил Кейси и доложил, что с ночи отправил в деревню отделение, чтобы организовать передовое охранение. Ушедшее в охранение отделение получило оба имевшихся у комвзвода «Дракона», для замены которых он вызвал расчеты из моторизованной группы. Доложившись капитану, Хардинг, с разрешения Кейси, отправился к своим подчиненным.
Прислонившись к стене сельского дома и наблюдая за Хардингом, Кейси подумал, насколько беспомощным он был бы, если бы кто-то решил напасть на него сейчас. Без брони и пушки своего танка, у него не было бы ни шанса. Так как он был вооружен лишь «Кольтом», который, кажется, был старше, чем он сам. Не то, чтобы пистолет был плохим оружием. Просто для реального боя ему хотелось иметь при себе нечто более весомое. Рукопашная схватка, по его мнению, встречалась только в голливудских боевиках, а на настоящем современном поле боя царили броня, огонь и маневр. Он вспомнил, что мотопехоту планировалось перевооружить на новейшие боевые машины пехоты вместо бронетранспортеров. И пожалел, что это решение так и не было воплощено в жизнь. Еще раз переговорив с командиром взвода, он напомнил ему о предстоящем в семь-тридцать совещании и посоветовал отвести отделение из деревни, чтобы оно не оказалось там, как в ловушке, вынужденное отступать по открытой местности под огнем противника.
Возвратившись к КШМ, Джигс успел умыться и позавтракать, когда из-за горизонта вновь раздался грохот артиллерийской перестрелки. Теперь он был громче и отчетливей, на слух приблизившись к позиции группы. Кейси еще успел подумать, что утреннее совещание придется отменить, когда грохот резко оборвался. Выскочивший из КШМ Гендерсон позвал его к рации.
На той стороне был командир батальонной группы подполковник Рейнольдс.
— Кейси? Ну что же, капитан, давай посмотрим, стоят ли твои хваленые ведра с гайками тех денег, что на них потратила страна. Объяви по роте полную готовность, и занимайте боевые позиции. Поддерживайте связь, но не вызывайте меня первыми. Я ожидаю, что после стычки с комми кавалеристы потянутся обратно по этой дороге, словно побитые собаки. Будьте готовы прикрыть их и удерживайте позиции столько, сколько сможете. Вопросы есть?
— Мы готовы, сэр, вопросов нет. Роджер[5].
9.10.1983 г. Германия. Где-то в дороге
Танки шли колонной по типичном для Германии узкому асфальтированному шоссе, окруженному деревьями.
Николай, стоя в люке, смотрел на окружающий его мирный пейзаж и никак не мог поверить, что уже второй день идет война. Если бы не появляющиеся время от времени дымы над горизонтом и не движение гусеничных машин прямо по асфальтированной дороге, можно было подумать, что идут учения. Даже пролетающие иногда на малой высоте самолеты с красными звездами или с циркулями в квадрате[6], увешанные бомбами и ракетами, не так напрягали, как именно движение по дороге. В мирное время танки по дорогам не ездили, чтобы не повредить асфальт и не выплачивать за это компенсацию немцам. А деньги могли содрать и не малые, несмотря на всю «пролетарскую дружбу» и «интернационализм». Кроме того, его смущало отсутствие вражеской авиации и даже ракетных ударов. Как бы внезапно не отбомбились наши по аэродромам и пусковым, как бы раздолбайски не несли службу западники, что-то же у них должно было уцелеть. Пусть даже уцелевшие самолеты противника в основном работают по фронту, но не могли же натовцы забыть свои же предвоенные установки на борьбу с подходящими к фронту резервами? А уж такая лакомая цель, как колонна танкового полка никак не могла ускользнуть от глаз их разведки. Но их словно никто не замечал. И это демонстративное отсутствие противодействия настораживало.