К тому же бездействие противника и спокойствие во время маршей расхолаживало подчиненных. Бергу уже несколько раз приходилось вести «воспитательную работу» со слишком расслабившимися наблюдателями. Которые, вместо слежения за воздушной обстановкой, откровенно мечтали о чем-то своем, или даже нагло дремали. Подобные же заботы, судя по всему, одолевали и командование полка, явно решившего принять меры по усилению защиты от воздушных ударов. Николай понял это, внезапно обнаружив четверку боевых машин зенитного дивизиона полка, словно пытавшуюся обогнать забившую дорогу колонну по полю. «Скорее всего, — подумал он, — комполка вздрючил и заставил прикрывать полк с опасного направления. Интересно, с чего это вдруг вместе «Шилки» и «Стрелы»[7] погнали?» Приглядевшись, он отметил, что на одной из «Шилок» выставленная по-боевому тарелка локатора зашевелилась, словно вынюхивая что-то в воздухе. Николай еще спокойно осматривался по сторонам, когда нечто мелькнуло в воздухе. «Шилка» с работающим локатором внезапно исчезла в пламени взрыва. Громыхнуло так, что Николай инстинктивно пригнулся. Но тут же выпрямился и на автомате, еще не понимая, что происходит, схватился за рукоятки зенитного пулемета. В наушниках шлемофона, заглушая ворвавшуюся было разноголосицу, раздался чей-то громкий крик.
— Воздух!
Берг, развернув турельный пулемет в сторону поля, скомандовал по рации, не называя позывных.
— Продолжать движение, не тормозить! Командирам машин приготовится к ведению зенитного огня! — он еще договаривал последнее слово, когда в наушниках прозвучал аналогичный приказ комбата. Машины впереди даже начали разгоняться. Николай крикнул, переключившись на ТПУ.
— Вано, не тормози, двигай вперед!
— Есть, — глухо отозвался Вано Саакадзе, одновременно добавив газку. Танк закачало сильнее. Но лейтенант уже не обращал на это внимания, поглощенный наблюдением за небом и уцелевшими машинами зенитчиков. Обе «Стрелы» замерли на месте, развернув пакеты ракет в сторону шоссе. «Шилка», наоборот, двинулась куда-то по полю вперед, на ходу поднимая локатор.
— Что делают, сволочи, — недовольно прошептал сам себе Коля, забыв о включенном ТПУ.
— Что там, командир? — успел спросить Конюшевский.
Но тут время понеслось вскачь и им всем сразу стало не до разговоров. Оглушительно грохнули взрывы, заглушая все остальные звуки. На поле и где-то впереди на дороге выросли кусты разрывов. Застучала, плюясь огнем в небо, «Шилка». Кое-кто из танкистов, включая Берга, успел нажать на спуск и даже выпустить куда-то в белый свет по очереди из зенитных пулеметов. В небе над колонной с гулким, нарастающим свистом и перерастающим в оглушающий рев промчались несколько больших стреловидных силуэтов. Они развернулись куда-то вдоль шоссе, казалось, прямо над головой старшего лейтенанта. Зенитка лупила вслед налетчикам, перейдя на длинные очереди. Но Николай не успел среагировать и развернуться вслед за промчавшимися самолетами. Поэтому и увидел, как обе самоходки «Стрела» окутались дымом. Неслышно из-за общего грохота, из окруживших машины облаков выскочили ракеты. И, оставляя дымный след, рванули за самолетами. Николай мог поклясться, что за те доли секунды, что длился пуск, он успел рассмотреть каждую деталь старта зенитных ракет в мельчайших подробностях. Танк резко затормозился, отчего Берг, едва удержавшись на ногах, чуть-чуть не разбил нос о турельный пулемет. Старший лейтенант громко и грязно выругался, словно стараясь переорать царящий вокруг грохот.
— Отчего ругаешься, командир? — спокойный голос наводчика привел его в чувство.
Николай развернулся, чтобы посмотреть вперед. Колонна стояла, намертво перегородив шоссе. Где-то впереди, едва различимо за силуэтами стоящих танков, что-то горело. Густой дым круто поднимался в небо, загораживая горизонт. Берг переключился на рацию. В наушниках стоял непрерывный ор и мат. Понять из этой какофонии звуков, что же произошло, было трудно. Старший лейтенант еще раз осмотрелся. На поле, маневрируя среди воронок, три машины зенитчиков двинулись вперед. Где-то впереди, над лесом, поднимался легкий, почти неразличимый, но пока заметный дымок. «Попали, что ли? — лениво подумал Николай. — Черт, мы тут теперь торчим, как три тополя на Плющихе. Подлетай и бомби!». Двигаться не хотелось, думать тоже. Адреналин, перегорев в крови, оставил после себя только полное безразличия опустошение. Но неожиданно раздавшийся в наушниках командный голос мигом заставил встряхнуться. «Батя», ругаясь как тысяча чертей одновременно, наводил порядок, приказывая устранить помехи и двигаться вперед.