А недавно комми так сильно навалились на англичан, что те вынуждены были нанести ядерный удар. И даже это не помогло. Эти восточные варвары, похоже, ничуть не хуже тараканов перенесли и атомные взрывы. По крайней мере, наступление продолжалось. А их группу, вместо Фульды, полковник Абрамс[11]направил на помощь англичанам. Отправил передовым отрядом бригады, посланной закрыть образовавшуюся брешь в боевых порядках из-за опаздывающих на фронт бельгийцев. То, что это решение командование приняло еще до начала контрнаступления русских, Смоллет даже и не вспоминал. Зато в разговорах с сослуживцами сильно переживал, что его однополчане уже бьют красных варваров. А он и его друзья, стараниями полковника Абрамса и майора Трелони, носятся на своих М1 по Германии. Причем из-за глупых приказов Трелони — не везет танк на трейлере, а едет на собственных гусеницах, расходуя ресурс до начала боев. Однако в глубине души Смоллет отлично понимал, что все эти причины для недовольства не более чем попытка оправдаться перед самим собой. На самом деле он… боялся. Боялся этих непредсказуемых коммунистов, особенно русских варваров. Боялся получить ранение или ожоги. Но больше всего боялся погибнуть. Отчего ожидание боя становилось невыносимым. Порой ему казалось, что бой с русскими предпочтительнее, чем вот так катиться по дороге, ежеминутно ожидая внезапного выстрела. Его терзали самые мрачные мысли каждый раз, когда группа подходила к отмеченной на карте точке, где могли занимать позиции русские. Каждый раз, как группа подходила к такому рубежу, Смоллет ощущал, как сердце начинало биться быстрее, и он готовился услышать стрельбу. Но ничего не происходило. Передовые силы группы обходили очередной лесок или поселок и продолжали двигаться на северо-восток. Но стоило ему успокоиться, как впереди появлялась следующая удобная для засады местность. И он снова напрягался в ожидании. В конце концов он решил, что группа просто обязана или как можно быстрее выйти к англичанам или наконец вступить в бой с русскими. Все лучше, чем маяться от неизвестности.
Занятый своими переживаниями, капитан пропустил мимо ушей предупреждение механика-водителя. И только когда танк начал тормозить, до него дошло, что происходит что-то нехорошее.
— Джон, что случилось, чертов ты сын?
— Капитан, моста впереди не вижу!
— Что?! Почему не доложил раньше?! Чтоб тебя поимели грязные ниггеры… — пытаясь связаться с майором, Смоллет одновременно грязно обругал своего мехвода. Тот промолчал, понимая, что сейчас взбешенному неожиданной новостью капитану ничего не докажешь. А пока колонна группы «Виски» неожиданно встала прямо на дороге. Оказалось, что мост, на который рассчитывал майор Трелони, снесен несколькими попаданиями русских ракет. Необходимо было искать обходные пути. Или хороший брод с прочным грунтом на дне, потому что в отличие от бронетранспортеров и боевых разведывательных машин, танки плавать не умели.
11.10.1983 г. Германия. Альтес-Лагерь
Про атомные взрывы летчики восемьсот тридцать третьего полка узнали из оповещения по громкой связи. Успели укрыться и спокойно перенесли известия о том, что два взрыва Хуже дела складывались потом — ветер, дувший до этого на северо-запад, сменился и разнес радиоактивные осадки по территории ГДР. Причем часть выпала прямо на окраине аэродрома. Пришлось даже вызвать химиков, которые залили вонючими дезактивирующими препаратами конец полосы и несколько укрытий третьей эскадрильи. Пока пустых, так как самолеты из них с заданий не вернулись.
Потери за эти три дня боев, в принципе, практически соответствовали расчетам мирного времени. Полк к сегодняшнему дню представлял собой неполную эскадрилью из семнадцати летчиков и десяти боеготовых машин. Из сорока пяти боевых самолетов и пятидесяти летчиков, числившихся в полку три дня назад. Конечно, большей частью сбитые и катапультировавшие сейчас лечились по госпиталям. Всего лишь двадцать человек пропали без вести или улетели на тот самый небесный аэродром, о котором пел Володя Высоцкий. Хотя легче на душе от этого не становилось. Друзья и товарищи, с которыми вместе летали, пили пиво в гасштетах, ездили на рыбалку, а то и вообще дружили семьями, уходили один за другим в неизвестность. Отчего порой накатывала на Николая такая тоска, что даже атомный взрыв на ее фоне казался невинной шалостью. Хотелось опять в небо. И чтобы в руках РУС[12] и РУД верного МиГ с ракетами, очень хорошо — если с новыми Р-24. И бить этих гадов, не желающих жить мирно, вбивать их в землю, чтобы только обломки во все стороны летели