Стоял неплохой осенний вечер, теплый, словно лето еще не собиралось сдавать свои позиции ни зиме, ни наступившей по календарю поздней осени. Пройдя по вымощенным брусчаткой еще при Гитлере (а может раньше, однако по слухам, ее укладывали советские военнопленные) улице между казармами, мимо штаба, за здание склада, Николай вышел через малоприметную калиточку в заборе прямо к недавно построенному панельному ДОСу[4], где ему, несмотря на холостяцкое положение, выделили комнату в двухкомнатной квартире. В соседней комнате жил еще один старший лейтенант — связист, но его не было уже полмесяца — уехал в командировку, в Союз, сдавать в ремонт технику.
Поэтому ужинать Николаю пришлось в одиночестве, под сопровождение телевизора. Начало программы время он пропустил, готовя стол, а вот международный раздел прослушал довольно внимательно. Новости звучали тревожно. Военный переворот на Гренаде и возможность вмешательства США, очередная вылазка «контрас» в Никарагуа, нелепая «шутка» Рейгана, заявившего при включенных микрофонах о приказе начать атомную войну через пять минут…
Сообщение ТАСС по поводу очередной выходки американского президента прозвучало резко и отнюдь не улучшило настроения Берга:
«ТАСС уполномочен заявить, что в Советском Союзе с осуждением относятся к беспрецедентно враждебному выпаду президента США. Подобное поведение несовместимо с высокой ответственностью, которую несут руководители государств, прежде всего обладающих ядерным оружием, за судьбы собственных народов, за судьбы человечества».
«Новый Секретарь — это не Брежнев. Он такие шуточки без ответа не оставит. «Империя зла», теперь вот этот «приказ». А еще ракеты в Европе…, - собираясь на вечернюю прогулку, размышлял Николай. — Но тогда выходит, что война может разразиться в любой момент… Хорошо, что я холостяк — мелькнула неожиданно выскочившая из подкорки мысль, и он переключился на воспоминания о своей первой и на сегодня последней неудачной любви. Света, «красавица, комсомолка, спортсменка», с которой он познакомился сразу после поступления в училище и встречался все время учебы. Резко охладевшая к нему, как только узнала, что новоиспеченный лейтенант распределен в Среднюю Азию. — Теперь она наверняка пожалела бы о своем решении — усмехнулся лейтенант, — Группа Советских Войск в Германии куда перспективней поселка Ново-Ахмирово в Казахстане».
На прогулку он успел впритык, старшина уже строил роту возле казармы, а от соседней вместе с грохотом сапог по брусчатке уже неслось: «Броня крепка и танки наши быстры…». Эти звуки словно подтолкнули остальных и грохот шагов, смешавшись со словами строевых песен доносился уже с нескольких направлений.
— Рота, смирно! — перекрывая гул, скомандовал Николай. — С места, с песней! Шаго-о-ом… арш!
Слитно ударили подошвы по камням брусчатки и рота, отозвавшись на команду, словно единый организм, этакая многоголовая и многоногая гусеница, устремилась вперед. Запевала выдал первый куплет, тотчас же подхваченный остальными солдатами:
— Майским утром в сорок пятом
Завершив Победой трудную войну,
Полземли пройдя, советские солдаты
Принесли в Берлин весну!
Николай шел сбоку, поглядывая то на идущего впереди совсем не похожего на себя Загорулько, то на строй солдат. Но рота шла без единого сбоя, а дружно льющийся припев гимна ГСВГ забивал все сторонние звуки:
— А мы стоим здесь на задании
Всегда в дозоре боевом, за рубежом.
Солдаты Группы Войск, Советских войск в Германии,
Покой Земли мы бережем!
Рота шла, песня вольно гремела, отражаясь от стен казарм и устремляясь вверх. За ней, без перерыва, последовала следующая, с крамольной, с точки зрения любого замполита, строчкой.
— Гремя огнем, сверкая блеском стали
Пойдут машины в яростный поход
Когда прикажет нам товарищ Сталин
И первый маршал в бой нас поведет…
Казалось, не стало уже отдельных людей, ни солдат, ни старшины, ни Николая. Все они слились в один единый организм, готовый ко всему, способный на все, даже на чудо. Поступит приказ, и они пойдут вперед, «гремя огнем, сверкая блеском стали»…
И это, неожиданно возникшее, чувство единения не оставляло старшего лейтенанта даже на пути домой, половину которого он прошагал молча.
— Николай, Заявление ТАСС слышал? — прервал молчание Загорулько.
— А как же, — подтвердил Берг.
— Как думаешь, война будет?