И вот они уже в Марах. А Мары, надо сказать, это вам не фунт изюму. Для всех, служивших в истребительных авиационных полках Советского Союза слово Мары говорило очень много. По таинственному графику, утвержденному где-то на самом верху пирамиды командования, каждый полк прилетал на авиабазу расположенную у этого южного города для проверки боевой готовности. Полк встречали местное гостеприимство, куча торговцев, стремящихся выгодно продать фрукты изголодавшимся по ним жителям отдаленных гарнизонов. И очень негостеприимные хозяева в виде двух специально подготовленных эскадрилий, имитирующих авиацию противника и нескольких десятков радиоуправляемых мишеней Ла-17, которые надо было сбить, несмотря на все мастерство управляющих ими операторов. Боевая готовность полка оценивалась по пятибалльной, общепринятой в СССР шкале. Но получить «пятерку» во время этих учебных боев было также реально, как футбольной команде из каких-нибудь Нью-Васюков попасть в финал чемпионата мира. Даже «четверка» гарантировала пристальное внимание к командованию полка и возможные поощрения. Но всегда существовал одно незримое правило — никогда в мирное время полк не отправлялся сюда внезапно. Наверное, какой-то график существовал и сейчас. Вот только никто его до частей не доводил. Команда поступила внезапно, как на войне. И как на войне, всего за сутки полк ушел с аэродрома практически в полном составе. Позавчера прилетели, вчера облетели район, ознакомились с местностью. А сегодня — в бой. Учебный, но все же бой. Причем местные вкатили, к удивлению прибывших летчиков, не обычные МиГ-21 или МиГ-23. А самые настоящие МиГ-29 и даже французские «Миражи» III. Ну или какие-то очень похожие на них машины. Как и откуда эти новые машины вместе с летчиками оказались здесь, никто проверяемым естественно не сказал. Но сюрприз получился знатный. Некоторые из однополчан Федорченко даже заранее приуныли, ожидая неминуемого поражения. Впрочем, это были летчики, не успевшие слетать в настоящие боевые вылеты начальных дней войны. Так что более опытные пилоты смогли их успокоить.
— Действуем как в бою. Никаких лишних переговоров. Только кодовые команды и сигналы «Лазури», — еще раз проинструктировал перед вылетом свое звено Николай. — Не мандражировать. Мы им покажем кузькину мать, пусть даже это будет и посложнее, чем бороться с американцами, — простенькая шутка все-таки вызвала улыбку на лицах.
Привычно выслушал рапорт техника, потом обошел самолет по маршруту предполетного осмотра. Забрался по стремянке в кабину, разместился в кресле. Техник, как обычно, помог с привязными ремнями. Обыденно зашипел воздух, опуская фонарь до характерного щелчка закрытия замка. Огляделся, проверяя состояние приборов. Потом вместе с техником прочел «молитву на двоих», запуская двигательи проверяя систему. Вырулил на рулежку, снова отметив для себя, что «гостевую» стоянку здесь явно делали второпях. Поэтому шасси «постукивает» на стыках плит, как колеса поезда на стыках рельс. Запросил у КДП разрешение на взлет и неожиданно почувствовал волнение, словно перед боевым вылетом.
Взлетели парами, резко, сразу после взлета, разворачиваясь на курс к полетной зоне. Вслед за их четверкой взлетела, как успел заметить Николай, четверка французских «Миражей»
— Семьсотые, семьсот первого. «Курицы», — передал он, ежесекундно ожидая оклика от дежурного или офицера наведения за подсказку своим ведомым. Но командно-диспетчерский пункт молчал. Свой офицер, как видно, не хотел подставлять своего летчика. Проверяющий или отвлекся и не услышал передачу, или решил не вмешиваться.
До зоны, отведенной для учебного боя, шли обычным «пеленгом» на среднем эшелоне, хорошо видимые на локаторах. Но перед самой невидимой границей «поля боя» резко нырнули вниз все вместе, перестроившись «фронтом пар». Причем сделали это без всякой команды, по сигналам «Лазури», передаваемым офицером наведения. И тут же включили тепловизоры. Летевшие на французских самолетах инструкторы, похоже, не ожидали такого маневра, продолжая шарить по небу локаторами в поисках потерянного ими звена. Каждый раз, когда невидимый луч касался несущегося МиГа, в наушниках Николая появлялся писк-предупреждение. Совсем незаметно подобраться к «противнику» Федорченко не надеялся. Но дальность обнаружения локаторам на фоне земли все же ниже, к тому же присылаемые молчаливым офицером наведения по «Лазури» данные позволяют неплохо ориентироваться в маневрах оппонентов. Поэтому, когда отметки целей наконец-то появились на индикаторах «Миражей», одновременно сработали и их систему обнаружения облучения. Зафикисровав на пленку «попадание в цель» дальнобойной Р-24Р, Федорченко передал в эфир всего два слова.