– Товарищ капитан, я не хуже вас знаю, как стрелять. И я даю слово, что буду помогать вам всем, чем смогу.
– Когда же кончатся войны? – случайно вылетело из моих уст.
– Когда мальчишки драться перестанут, – тихо ответил он мне.
шел по пустому полю. Я будто увидел то, чего не видал столько лет, будто закрывал глаза. Неужели есть что-то страшнее того, через что прошел я. Неужели я почувствовал и испытал лишь слабую еле видную тень от того, что испытал это мужчина. Я не мог себе представить, что он чувствует каждый раз, стреляя, видя глаза сына. Неужели это не заставляло его руки дрожать?
Рука сжималась в кулак. Я вернулся в штаб, где вовсю кипела работа. Удары по клавишам печатной машинки и писк морзянки, офицеры у стола за картой чертят линии. Слышатся переговоры.
– Товарищ Прохоров. Нужно прикрыть пехоту от пулеметных точек и артиллерии.
– Мы можем выехать перед окопами и первыми пойти в атаку, а пехота за нами. Я вышел из штаба и пошел к танкам, накрытым брезентом. Уже начинало светать, и на землю сквозь туман и холод пробивалась заря. Экипажи танков стояли и ждали моего слова.
– Сегодня, в эту минуту мы стоим на пороге Германии. Там, на западе Берлин, самое сердце врага. Мы будем биться до последнего, пока последняя гильза не упадёт на землю. Отомстим же за наших товарищей. Сегодня мы здесь, чтобы победить. Солдаты крикнули «Ура!» и разбежались по танкам, загремели двигатели, а из труб повалил черный дым. Сегодня я здесь, чтобы отомстить за всех тех, кто погиб в окопах, самолётах, танках. Я не человек.… Все что угодно, но не человек.
Глава 23
Голова медленно покачивалась из стороны в сторону. Глаза мои закрыты. Теперь в них отражалась, не синева небес, а тьма стали и огонь, бесконечное пламя полное жизней, законченных здесь. Первые удары артиллерии по нашим позициям. Я взялся за ручку наводки и, опустив дуло, в триплексе увидел танки врага, двигающиеся на нас. Мехвод прибавил газа, и мы вырвались из дыма и пыли. Мы были как ангелы, несущие спасение. «Тигр» двигался на нас с бешеной скоростью, искусно уходя от взрывов. Я взялся за ручку наводки и медленно слушал щелчки. Дышал прерывисто, глаза мои были закрыты, мое сердце билось невообразимо быстро. Открыв глаза, я увидел всеобщее солнце. Я глубоко вздохнул и нажал на гашетку. Выстрел попал под башню «Тигра», взрыв оторвал её. Он тоже успел выстрелить. Гусеница сбита. Танк замер. Я скомандовал:
– Экипаж, из танка!!!
Мы заползли в ближайшую воронку и наблюдали, как артиллерия врага добивает наш танк. Он пал как герой, оставшись стоять на этом бескрайнем поле, гордо подняв орудие. Подошла пехота, и мы отошли ближе к своим. В небе послышался гул. Два юнкерса спускались в нашу сторону. Их атаку прервала пулеметная очередь. В небе над нами кружили истребители. Этот бой был похож на танец кобр. Два самолёта набросились на наш «Як». Как же невероятно он уходил от выстрелов. Это был настоящий ас, его пули, как ножи, рвали плоть противника.
Я видел, как пилот бесстрашно управлял истребителем, я видел, как его винт врезается в обшивку, как под его сталью растворяется свастика. Затем его самолет растворился в голубом оттенке неба.
Пулеметный огонь накрыл наши позиции. Пули входили в землю в метре от нас. Мы прижались так близко к земле, как смогли. Мы лежали в нескольких метрах друг от друга. Пули не прекращали лететь в нашу сторону.
– Товарищ капитан!!!
Я развернулся в сторону голоса. Солдат протягивает мне винтовку. Я медленно протянул руку и взял ее. Отодвинул затвор и вставил патрон. Пулемет заклинило, и пули прекратили лететь в нашу сторону. Я поднялся из воронки. Свел целик и мушку на голове пулеметчика метрах в ста от меня. Я глубоко выдохнул, выдавливая весь воздух из легких, и нажал на крючок. Приклад ударил по плечу, а перед лицом появилась вспышка. Пехота двинулась вперед, а мы отползли к штабу.
Глава 24
Прошло еще несколько месяцев, прежде чем мы двинулись дальше. Путь наш лежал через освобожденные города
и села. Все та же картина встречала нас. Разруха и фиаско немецкой армии. Мы видели целые роты солдат, держащих руки за головой и идущих строем. Они думали, что их ждёт благородный плен и возвращение домой. Нет, пусть сначала восстановят разрушенное. Мы проезжали безумно страшные места. Мне рассказывали, что в них держали пленных в нечеловеческих условиях и сжигали, как мусор, бесчеловечно и беспощадно.