Глава 16
– Товарищ Прохоров, есть разговор.
– Так точно.
– Немцы будут наступать сегодня вечером, так считает наша разведка. Вы будете командовать артиллеристским расчётом.
– Я не артиллерист, товарищ полковник.
– Капитана этого расчёта сегодня утром убило шальным осколком. Вы единственный, кто может ими командовать. Только у вас есть знания по наводке.
– Сколько техники противника.
– Около сотни.
– Это самоубийство, товарищ полковник. Это выше наших сил, нас просто раздавят. Это просто невозможно.
– Запомни, Прохоров, не их тебе надо бояться, а своих, что в спину начнут палить! Ни шагу назад. В курсе?
– Так точно, товарищ капитан.
– Не я отдаю приказы, а те, кто выше стоит. Не подведи, Прохоров.
– Так точно.
Мои сапоги медленно погружались в мокрую землю, перемолотую в грязь. С мелкими лужами в отпечатках подошв. Воздух был холодный, солнце скрыто за облаками. Впереди стояли орудия. Рядом с ними солдаты таскали ящики. Орудия, ящики, маскировочная сеть – все было покрашено так надоевшей мне зелёной краской. Неужели сегодня через несколько часов моя жизнь закончится? Страшно осознавать такое. Почему я не боялся этого раньше? Что может ждать меня там, после смерти? Что ждёт человека, который убивал людей? Я все ближе подходил к орудиям.
– Здравия желаю, товарищ капитан.
– Времени нет собрать всех.
– Так точно.
Он куда-то убежал. Я достал из кармана маленькую черно-белую фотографию, она была чуть надорвана. Эту фотографию подарила мне Катя перед моим отъездом. Я закрыл глаза.
– Мы скоро встретимся, русский капитан.
– Как же я надеюсь на это, майор.
– Вы меня не боитесь.
– Зачем мне бояться того, кого не существует.
– В таком случае бойтесь себя.
Глава 17
На горизонте чёрным облаком шли танки. Как буря надвигались они. Я стоял, гордо подняв голову, сердце бешено колотилось, отбивая первобытные первородные ритмы. По лицу расползалась безумная улыбка. Ярость туманила мою голову. Я пришёл из пепла и огня, чтобы забрать их с собой. Искры смешались с огнём и дымом. Крики доносились отовсюду. Древнее «Ура!» висело над полем боя. Нет мне больше мира. Есть только война. Порох. Дым. Пепел. Падение гильз. И танки в окошке наводки. Сбитое дыхание. Выстрелы. Выстрелы. И танки в огне. Пройдет время, и эта война затухнет. Но я точно знаю: когда-нибудь опять смешаются огонь и ярость, и из пепла и искр родятся новые дети войны. И в их венах будет течь наша кровь.
Глава 18
Главный танк. Белый, как луна. Заговоренный. И я прекрасно знал, кто есть глаза этого танка. Тот, кто был у меня в голове все это время. Не я нажал на рукоять, а тысячи людей, чей ценой добывались эти дни. Тысячи детей, оставшихся сиротами, и не порох посылал снаряд, а их мольбы и плач. Здесь я палач, и я не устану точить свой топор. Нет мне прощения на этой земле, нет мне любви и счастья, лишь кошмары, медленно убивающие меня изнутри. Я не должен жить, но мне рано умирать. И умрём мы только тогда, когда на эту землю упадёт последняя слеза, когда истлеют фотографии, а металл превратится в пыль. Нет для меня больше страха, только ярость и безумие. Выстрел. Гильза.
Глава 19
Мы сидели на холодной земле, снимая с мокрых голов каски. Изо рта шел пар, все было в дыму и тумане, уши были заложены, а в голове звенело. Тяжёлое дыхание разбивало гробовую тишину после боя. Впереди виднелись догорающие танки противника, сердце бешено колотилось, а руки дрожали.
– Товарищ капитан.
Артиллерист, сидящий рядом, протягивал мне аккуратно скрученную папиросу, которую он достал из помятого портсигара. На его гимнастерке виднелись засохшие комки грязи и блестящие пуговицы. Его волосы были мокрые от пота и больше напоминали сосульки. взял сигарету и сделал первый глоток отравленного дыма. Тонкая струйка медленно поднималась высоко вверх и исчезала где-то в воздухе. Едкий дым спускался по моему горлу до лёгких и растекался по моей крови. Голова закружилась сильнее. Мысли были чисты, взгляд направлен в никуда, а рот будто склеен. Я был вымотан, как и все. Держа в руках сигарету, а в другой сжимая фотографию, я и видел свой безымянный палец. Вернее то, что от него осталось, это было как напоминание о том, кто наши враги. Пошатываясь, я пошел к штабу. Туман медленно рассеивался, оголяя все больше земли с подбитыми танками. Сколько же мы их пожгли?