Пашка снял шлемофон и надел услужливо протянутую заряжающим пилотку. Придерживая планшет, выбрался из танка. Мимо торопливо шел сержант Милехин, командир танка из его роты.
– Чего случилось-то? – спросил его Паша. Милехин был одного с ним возраста, они дружили и встречались, когда выпадала свободная минутка. Однако новости Милехин почему-то всегда узнавал первым.
– Немцы утром наши позиции атаковали. Говорят, до сотни танков передовую прорвали.
– Понятно.
У командирской машины собрались все пять командиров уцелевших экипажей роты.
– Буду краток. Откройте карты.
Все командиры открыли командирские сумки-планшеты, где под тонким целлулоидом были сложены карты.
– Найдите совхоз «Октябрьский».
Павел уже изучил карту вчера. Кочетовка, Сторожевое, Мохово, Собонино, Жимолостное – все населенные пункты окрест он знал назубок. Вот и совхоз.
– Немцы прорвали оборону, направление их удара – на Прохоровку. Наша задача – маршем двигаться к совхозу «Октябрьский». Идем двумя батальонами. По прибытии по возможности – окопаться.
Кто-то присвистнул. Окопать танк, зарыть его в капонир хотя бы по башню – адский труд.
– По машинам! Двигаться за мной, не отставать! – приказал Лапин.
Командиры танков побежали к своим боевым машинам, подавая руками знаки – заводи! Но механики и сами догадались, кое-кто уже завел дизели. Грохот и рев стояли оглушительные, ложбину заволокло сизым дымом.
Пашка забрался на сиденье, надел шлемофон. Мимо уже проходил командирский танк с цифрами «416» на башне.
– Давай за ним! – приказал Пашка.
Танк дернулся и, громыхая гусеницами, пристроился следом за командирским. Не везло тому, кто был в колонне последним. Поднятая гусеницами и газами из выхлопных патрубков пыль затрудняла дыхание, видимости не было никакой, а если учитывать еще плохие моторные фильтры, пыль губила двигатель.
Шли прямо по полю. Танку дорога не нужна, лишь бы реки или оврага с крутыми склонами не было. А лес попадется или хата – все равно.
До места добрались быстро. Лапин попытался определить места, где следовало делать капониры, как по рации передали приказ комбата: приготовиться к бою. Командиры танков едва успели занять свои места в башнях, как передали новый приказ: вперед!
– Виктор, заряжай бронебойным!
– Так уже!
Павел смотрел через смотровые щели – так обзор был шире. Танк швыряло на кочках и неровностях, как лодку во время шторма. Если бы не танковый шлем, Пашка бы точно разбил голову.
Танки обоих батальонов – всего около тридцати машин – шли, развернувшись по фронту. Они перевалили через складку местности, и экипажи увидели: вдали – вражеские танки.
Столько танков вместе Павел не видел никогда. Навстречу им в несколько рядов шли не десятки, а сотни танков. Пашу пробила дрожь! Но пока до немцев далеко, и стрельбу открывать рано.
Он посмотрел по сторонам. К танкам их бригады сзади и по флангам пристраивались танки других батальонов и бригад. Одна масса танков шла на другую. Встречный танковый бой! Событие неординарное, редкое из-за невозможности собрать в одном месте сразу столько бронированных машин.
Издалека немецкие танки не казались страшными – они ползли по полю, как жуки.
Но вот на концах стволов их замелькали вспышки выстрелов. Несколько снарядов взорвались на поле, с недолетом. Раненько немцы открыли огонь, нервы не выдержали. Однако по мере сближения бронированных машин снаряды стали бить по броне. Пока они не причиняли вреда, но каждый удар сотрясал машину. «Лишь бы не в гусеницу, сразу хода лишимся», – подумал Павел.
Удар, пришедшийся по броне башни, на этот раз был особенно сильным – экипаж на время оглох. Но пробития не было, танк исправно шел вперед. По прицельной сетке до танков оставалось еще около двух километров. Рано огонь открывать, T-IV можно было подбить с полутора километров, а в прицел Пашка уже видел огромные угловатые танки. Так это же «Тигры»! Тогда по броне лба корпуса и башни стрелять бесполезно, надо стрелять по гусеницам.
Павел навел треугольную марку прицела на гусеницу. Дистанция уже была полтора километра. Через смотровые щели Павел осмотрелся по сторонам. Слева, справа и сзади горели наши танки.
Павел скомандовал:
– Остановка!
И заряжающему:
– Сразу после выстрела, не мешкая – бронебойный!
Он довел прицел и нажал спуск. Грохнул выстрел, звякнула гильза, потянуло пороховой гарью. В прицел Павел видел, что попал, и попал удачно. Гусеница «Тигра» смоталась, и танк резко развернулся на месте.
И в этот момент Павел выстрелил по корме танка, в боковой лист брони. «Тигр» вспыхнул, из распахнувшихся люков появились танкисты, и в этот момент танк взорвался. Вероятно, огонь добрался до боеукладки. Пашка обрадовался: «значит, и «Тигры» можно бить».