Глава 8
Настроение всех бойцов и командиров было приподнятое, ещё бы, мы полностью уничтожили вражеский аэродром со всей техникой и персоналом, причём аэродром немаленький. Уже всех успели достать немецкие лётчики, эти птенцы летающей селёдки. (Геринг, по-немецки Hering — селёдка, но тут наш герой немного ошибается, просто у нас на слуху Геринг, а на самом деле Гёринг — Hermann Wilhelm Göring.) Как это хреново чувствовать себя бессильным, когда с неба тебя почти непрерывно штурмуют самолёты с такими ненавистными крестами на крыльях. Вот бойцы и оторвались по полной на аэродроме, когда крушили эти самолёты и убивали лётчиков и техников. Это хорошо, что у бойцов боевой настрой, гораздо хуже, когда бойцы подавлены и их боевой дух на нуле. Мы двигались весь день, и ушли где-то километров на сто от аэродрома, теперь найти нас будет достаточно сложно, а искать будут, в этом я ни сколько не сомневался. После того, что мы устроили на аэродроме, немцы будут просто в бешенстве и всеми силами постараются нас найти и наказать, что ж, флаг им в руки, барабан на шею и якорь в жопу. Пусть ищут, а пока мы посмотрим, где ещё можно им ежа в штаны засунуть, причём морского, у него иглы длинней и острей.
В основном наш путь шёл через леса, по мелким лесным дорогам, но порой пересекали и достаточно большие дороги. Конечно, при большом желании можно отыскать наши следы, полностью их замаскировать мы не в состоянии, но надёюсь, немцы просто струхнут соваться в леса так глубоко, а егерей у них пока нет. По дороге прихватили пост жандармов, два мотоцикла и бронетранспортёр. Тут на отлично сработала разведка, сначала вовремя засекли, а затем тихо их взяли, так что у нас и техники чуть прибавилось и языков, а жандармы народ информированных, они всё в округе знают, кто где находится. Меня в первую очередь интересовали наши склады и пункты сбора трофейного вооружения. По складам глухо, нет их в окрестностях, или уничтожены, или немцы о них не знают, а вот перспективный пункт сбора нашей бронетехники, был, причём немцы там организовали и ремонтные мастерские по её восстановлению, на базе колхозной МТС. Надеюсь мы сможем там неплохо прибарахлится, что там именно жандармы не знают, но это и понятно, им ведь не докладывают, что там есть, они просто знают, что туда из окрестностей стягивают советскую технику и всё. Что ж, как говорится, будет нам сюрприз, на сцене чёрный ящик. (Передача Поле чудес.) Вот только человек предполагает, а бог располагает, не получилось у нас наведаться на этот пункт сбора и всё из-за дуболома при звании. Случилось то, чего я больше всего боялся, нам как раз и повстречался дуболом при шпалах — дуб армейский, обыкновенный. Подполковник Заварзин пробирался к своим с остатками своего штаба, вверенный ему полк перестал существовать, сточился в ожесточённых боях менее чем за две недели. Вместе со штабными, учитывая остатки комендантской роты и хозобслуги, у него было чуть меньше полутора сотен бойцов, причем винтовки были только у трети его отряда. Сами штабные имели только личное оружие, а другие бойцы обслуги были и вовсе безоружными и только у остатков комендантской роты были винтовки и единственный дектярь с двумя запасными дисками на всех. Они вышли на нас, когда мы устроили днёвку и обедали, вышли на запах наших полевых кухонь. Вся неприятность ситуации была в том, что мы не могли послать Заварзина дальним эротическим маршрутом к черту на куличики. Это, когда мы освобождённых пленных строили, я мог с чистой совестью отшить любого освобождённого командира, ещё неизвестно, как он в плен попал, да не пошел ли он на сотрудничество с противником, а сейчас нам встретился подполковник с остатками своего штаба и главное, со всеми документами. Тут уже ни как не выкрутишься, будь у нас хоть письменный приказ своего начальства, а так вообще ничего. К его чести, знамя полка он всё же спас, но сам полк просрал, и вот встретив нас, он тут же решил подчинить себе наш отряд. С одной стороны его можно понять, одно дело выйти к своим с жалкими остатками полка, и совсем другое — с довольно сильной бронегруппой, да и выходить будет значительно легче. Сейчас он шарахался от любых немецких подразделений, так как не смотря на почти полторы сотни бойцов, оружия и патронов почти нет. С нами коленкор уже совсем другой, кроме стрелкового оружия ещё и бронетехника, да общее количество людей уже набирается на полноценный механизированный батальон с танковой ротой усиления и артиллерийской батареей, с этим уже и к своим выйти не стыдно. Подполковника Заварзина понять можно, а нас? Он ведь нам всю малину обосрал. Он сильно удивился, когда узнал, что фактически отрядом командую я, мало того, что всего сержант, так ещё и девушка и это при наличии кадровых командиров. Когда он заявил о нашем подчинении ему, я попробовал его уговорить действовать по нашему плану, но был мягко говоря послан.
— Товарищ подполковник, у нас есть информация о месте, где можно найти нашу технику и вооружение, в том числе и танки с бронемашинами.
— Сержант, во-первых, почему об этом докладываете мне вы, а не командир вашей группы. Во-вторых, откуда у вас такие сведенья?
— Формально нашим отрядом командует старший лейтенант Горобец, а фактически я, так как уже успешно била немцев и почти не имела потерь. По полученной информации — нашим передовым дозором был захвачен немецкий патруль из фельджандармов. Им, по их должности положено знать, кто, где находится, и когда и куда двигается. У нас есть несколько бойцов знающих немецкий язык, вот они фельджандармов и допросили.
— И что они сказали?
— Возле деревни Мартыновка, на колхозном МТС немецкими трофейщиками организован пункт по сбору и ремонту трофейной техники и вооружения.
— То есть, что именно там находится, они не знают?
— Не знают, только место расположения пункта сбора трофеев и всё.
— И далеко эта Мартыновка от нас?
— Примерно километрах в пятидесяти на юго-запад.
— Я не намерен делать крюк ради неподтверждённой информации. Наша главная задача — как можно скорее выйти к своим.
— Товарищ подполковник, выйти к своим конечно надо, но мы ведь можем сейчас, пока находимся в тылу врага, нанести ему большой урон, нападая на склады и колонны снабжения. Также можно уничтожать оказавшиеся на нашем пути аэродромы противника. Мы как раз уже уничтожили один такой аэродром, разместившийся на месте нашего стационарного аэродрома с бетонной полосой. Уничтожено большое количество вражеских самолётов и весь персонал. Так мы нанесём противнику максимальный урон и значительно облегчим положение наших войск, так как кроме материального урона ещё и заставим противника выделить на наши поиски дополнительные силы, которые он будет вынужден или снять с фронта или задействовать подходящие резервы.
— Сержант! Вам не ясен мой приказ? Ещё раз подойдёте ко мне с подобной ерундой, и я прикажу вас арестовать. А теперь кругом и марш к себе и что бы я вас больше не видел.
Подполковник Заварзин был искренне возмущен самоуверенностью этой девицы. Да, даже мешковатый танковый комбинезон не мог полностью скрыть её великолепную фигуру. Да и на лицо она была довольно смазлива, но как другие командиры позволили ей командовать собой, этого он не понимал. Тем более он не собирался идти неизвестно куда, где ВОЗМОЖНО есть наша техника. Будь это им по пути, он так и быть, согласился бы туда заглянуть, вдруг действительно там можно найти что стоящее, но вот так, идти считай наобум, по словам каких-то немецких жандармов в надежде на находки… Нет, он не желает делать такой крюк ради неизвестно чего, тратить драгоценное топливо к теперь уже своей технике и зря терять время. Согласно немецкой карте, которую забрали у фельджандармов, линия фронта находится примерно в 70 километрах, а значит на технике, которая теперь есть в отряде, можно за день, край за два, добраться до линии фронта и перейти её. Сил теперь вполне достаточно, что бы сделать это даже с боем, если не получится просочиться между немецкими войсками незамечено.
До конца дня удалось продвинуться ещё на 40 километров к линии фронта, причём практически весь путь шёл по узким лесным дорогам, лишь раз пришлось пересечь достаточно наезженную дорогу, но к счастью пустую, хотя следов движения по ней было много. Повезло попасть на перерыв в движении немецких частей по ней. На ночёвку встали на берегу небольшого лесного озера. Повара к этому моменту приготовили ужин, благо скорость передвижения отряда была небольшой, а у поваров была возможность готовить на ходу, вот они и приготовили. Самое простое, поставили варить макароны и бросили вместе с ними тушёнку. Быстро, вкусно, сытно, и все бойцы довольны, заодно после ужина бойцы пошли на озеро приводить себя в порядок. Наши бойцы были более менее чистыми, и форма вся в порядке, мы же затрофеились ей на складе, а вот бойцы подполковника Заварзина были в оборванной форме, грязные и вонючие. Тяжёлые бои и продвижение среди лесов, с ночёвками на земле у костров просто так не проходят. Я тоже пошел окунуться, только в сторону, а вместе со мной и несколько девушек. Вместе с Заварзиным было четыре связистки и две медсестры и у нас было семеро медсестёр, которые к нам прибились по дороге, вот все вместе мы пошли купаться. Отошли в сторону от парней, там как раз заросли камыша были, и образовался маленький затон закрытый с трёх сторон. Разделись и полезли в воду, а вода парная, погода жаркая, озерцо видно неглубокое, без ключей, да ещё и конец дня. Солнце так воду прогрело за день, что не было ни какого желания вылезать из воды. Наконец мы вылезли, а меня такая тоска задавила, кругом столько голых красивых баб, а я как та лиса из басни — видит око, да глаз неймёт. Стали одеваться и тут визг, это пара молодых бойцов, причём Заварзинских, залезли в камыши и стали за нами подглядывать. Девки в визг, а я уже успев надеть нижнее бельё, рванул к ним и сходу пробил одному между ног, а другому в солнышко. Оба согнулись от боли, а подскочившие девчонки быстро раздели обоих догола и пинками погнали их к общей стоянке. Позор для парней был колоссальный, да ещё и Заварзин всыпал им под первое число. Они стали всеобщим посмешищем, а одевшиеся девушки прошли с гордым и независимым видом. Чуть позже, когда я, можно сказать, пришел в себя, пожалел, что так поступил с парнями, не знаю, что на меня нашло, когда я тогда бросился на них. Просто тогда я мгновенно впал в ярость, что особи противоположного пола за мной подглядывают, когда я голый. И вот ведь херня какая, хоть тело у меня сейчас женское, но я всё равно, на все 100 процентов ощущаю себя мужиком. И теперь, на холодную, как говорится голову, я прекрасно понимаю тех двух бойцов. Совсем молоденькие, возможно даже не то что женщины ещё не познавшие, но вполне возможно даже и женской сиськи ещё не мявшие, и голых баб не видевших. Да будь я на их месте, не то что возможно, а точно полез бы подглядывать, но что сделано — то сделано и назад уже не поворотишь, так что придётся их только пожалеть и в следующий раз быть сдержанней, хотя думаю следующего раза не будет, по крайней мере в ближайшее время и с этими бойцами. Как говорится — наглядный пример налицо.