Отряд старшего лейтенанта Нечаевой.
Два дня мы стоим на месте, целых два дня, конечно бойцы за это время отдохнули, да и наш отряд немного пополнился, за это время к нам влилось около сотни бойцов и командиров. Всех их после проверки распределяли согласно их воинских специальностей, так к нам кстати попал и начальник артиллерии. Полковник Покровцев был начальником артиллерии дивизии и попав к нам в первый момент попытался качать права и подмять нас под себя, но после того, как ему под нос сунули бумагу Тимошенко, он сдулся. К слову сказать, предложение стать начальником артиллерии отряда он принял, не сразу, но ознакомившись с нашими планами по артиллерии, после небольшого раздумья принял. Думаю тут решающим было то, что если он даже сможет выйти к нашим, то с горсткой своих бойцов и без орудий он в лучшем случае получит под своё командование неполный дивизион, а могут и сделать его козлом отпущения, а тут он снова считай на коне. Формируемое подразделение достаточно большое и как раз по его званию, и если потом выйти всем вместе, то он так и останется им командовать, а если повезёт, то может и на повышение пойдёт. Наконец под вечер вернулись разведчики Севастьянова с моими погранцами и на столе из положенных на козлы досок, расстелив карту, разведчики начали доклад. Конечно всё нам необходимое в одном месте мы не найдём, но в семи местах можно вполне всё добыть. А кроме того разведчики нашли очень вкусный объект для экспроприации. Немецкий дивизион тяжёлой артиллерии, шестнадцать тяжёлых орудий тянули полугусеничные тягачи, как позже я узнал, это были Sd.Kfz. 9, могущие перевозить до 28 тонн, так что для буксировки М-30 они подойдут в самый раз. Тут же был сформирован небольшой отряд, в который вошли только бронеавтомобили и рота пехоты, вот их я и отправил за зипунами. Они должны были уничтожить сами орудия и боеприпасы к ним, а тягачи и другую уцелевшую технику пригнать к нам. Отряд вернулся утром, он привёл 16 артиллерийских тягачей и 12 тяжёлых, пятитонных грузовиков. Вот теперь можно было смело отправляться за орудиями, тягловой силой для них мы были обеспечены. Охрана всех сборных пунктов трофейной техники и вооружения была усилена, но нас это не остановило, и в течение ещё двух дней мы побывали на всех местах, и в итоге очень хорошо прибарахлились добыв все запланированные орудия. Всё, что мы не могли взять с собой уничтожали. С орудиями поступали просто, в ствол забивали заглушку, затем вставляли фугасный снаряд и с расстояния дёргали за спуск. Снаряд разрывался прямо в стволе, превращая орудие в груду металлолома годного только на переплавку. Незачем было оставлять противнику тяжёлое вооружение, которое он потом станет использовать против нас. Кроме того за это время мы освободили несколько колонн пленных, нам катастрофически не хватало специалистов. Только так мы смогли полностью укомплектовать орудия расчетами и командирами. Во всех этих операциях свои танки мы не светили, с одной стороны что бы немного запутать немцев, дескать пускай гадают, мой это отряд или кто ещё решил за их счет разжиться полезными ништяками, а с другой стороны следовало поберечь моторессурс танков. За это время их маленько подлатали, проведя ТО, а затем мы пошли на ДЕЛО.
Ночью бойцы капитана Севастьянова, используя надутые камеры от колёс, сплавили по реке до большого автомобильного моста 200 килограмм тротила, после чего заминировали быки и также тихо, как и приплыли, уплыли обратно. Утром, как только через мост пошло движение, используя трофейные провода, рванули мост в тот момент, когда по нему началось движение. Рвануло знатно, взрыв уничтожил, как сам пролёт моста, так и его опору, так что этот мост был выведен из строя надолго. Пока демонтируют и уберут остатки пролётов, пока затем восстановят опору моста и снова уложат пролёты пройдет не меньше месяца, но это была только первая часть задуманной мной операции. Нам пришлось ждать еще три часа, пока перед подорванным мостом не скопилось достаточное количество немцев, после чего мои гаубицы и тяжёлые миномёты открыли по ним огонь. Тяжёлые фугасные снаряды и мины производили настоящее опустошение среди оккупантов, всё поле, на котором они скапливались, затянуло дымом от разрывов снарядов и мин, а также от загоревшейся техники. Немцы потеряли при этом обстреле как минимум полк, новые части прибывали, а пока начальство решало, как их отправить в обход уничтоженного моста их скопилось очень много, вот прямо в середину этого скопления мы и ударили. Расчёты орудий и миномётов работали с огоньком, достигнув максимальной скорострельности и над полем стоял сплошной вой летящих мин и снарядов. Десять минут такого огневого налёта и на поле почти не осталось ничего целого, только разорванные части тел немецких солдат и горящая техника. В двадцати километрах был брод, его мы тоже не оставили без своего внимания, понимая, что немцы в итоге направят свои войска через него. Оба берега мы заминировали, несильно, отлично понимая, что немцы быстро их разминируют, но нам главное было заставить их немного повозиться, для усложнения им жизни, чтоб она им мёдом не казалась, когда немецкие сапёры принялись разминировать брод, то их стали отстреливать пятеро наших снайперов. Снайперские винтовки мы нашли среди трофеев, три мосинки и две СВТ в снайперском исполнении, а в качестве снайперов использовали профессиональных охотников. Вот так мы снова добились, что перед бродом скопились достаточно большое количество немецких войск. Вот по ним снова и отработали мои гаубицы и 120 миллиметровые миномёты, которые отвели на новые позиции. Одновременно с этим, километрах в 50 от этого места, другой мой отряд устроил немцам другую бяку. Вдоль дороги, через каждые сто метров, замаскировали по десять фугасных снаряда от 152 миллиметровой гаубицы и с электрическим взрывателем, которые установили в снаряды вместо обычных артиллерийских. Разумеется их ставили не в каждый снаряд, а в один в каждой закладке, что бы он в свою очередь послужил детонатором остальным снарядам.
Эти взрыватели нам очень удачно попались в одной из уничтоженных нами колонн, перевозившей сапёрное имущество, и вот тут они пригодились нам в самый раз. На месте минной засады, дорога около трёх километров была прямой, как стрела, вот мои орлы и заминировали два километра дороги и дождались, пока по ней не пошла моторизованная дивизия немцев. Одновременный подрыв такого количества тяжёлых снарядов просто сметал с дороги не только машины, но и танки с бронетранспортёрами. То тут, то там стали раздаваться новые взрывы, это кое-где стали в свою очередь рваться боеприпасы в немецких танках и грузовиках.
Думаю, немцы всё равно быстро поймут, кто так рьяно принялся орудовать в их тылах и это даже без применения нами танков. Надо готовится к тяжёлым боям, а пока стоит начать делать закладки из топлива и боеприпасов в окрестных лесах, так как только господь знает, как повернутся наши дела, и какие кульбиты мы будем тут выписывать. А пока стоит присмотреться к немецким штабам, так тоже можно очень хорошо их тормозить, ну и разумеется пополнять свой отряд. Наших окруженцев и пленных тут много, доберу до необходимого мне количества, а затем просто буду формировать из них отдельные отряды и отпускать, пускай сами крутятся, всё одно и нам и фронту польза. А что, глядишь тоже какое-то количество противника уничтожат, да и немецкие силы заставят распыляться еще в охоте и за ними. Если сможем продержаться до начала осени, то считай нам повезло, тогда можно будет с чистой совестью прорываться к своим, а то в распутицу толку от нас уже почти не будет, так что лучше в таком случае прорваться к своим. Отдохнём, переформируемся, и уже в составе фронта будем сражаться, но это только если нам повезёт дожить до осени.
Глава 13
Михаэль Шперлинг не жалел, что попал в армию. Пускай он был всего лишь ефрейтор, но и это неплохо, тем более, что он выслужил это звание за два года, а господин штабс-фельфебель говорил ему, что он вполне может стать в ближайшее время старшим ефрейтором. Вроде всего лишь чуть-чуть продвинется по армейской лестнице, но жалованье станет чуть выше, а там кто знает, может и он сможет дослужиться до штабс-фельдфебеля. А самое главное, чем выше будет его звание, тем лучший надел он потом получит в покорённой России, а это немало значит. Хочешь после войны получить свой надел в хорошем месте, а также побольше русских рабов, значит надо показать начальству, что ты хороший солдат, который заслужил это по праву. Но всё это будет потом, а пока он хотел взять своё по праву победителя. Их взвод придали для охраны службы снабжения армии. Зачем везти скоропортящиеся продукты из Рейха, когда их можно взять на месте, в местных деревнях. Свежее мясо, овощи и молочные продукты лучше забирать у аборигенов на месте, вот только из-за того, что по лесам до сих пор шлялись остатки их разбитых частей, командование полка и распорядилось выделить его взвод для помощи и охраны интендантов. Пока тыловики выгребали из закромов местных селян продовольствие, сам Михаэль углядел вполне симпатичную селянку. Ещё очень молодая, она тем не менее уже успела округлится и выглядела очень сексуально, вот её он и затащил в сарай. Мерзавка попробовала сопротивляться, даже слегка расцарапала ему лицо, но после доброго удара кулаком по голове, как говориться поплыла и перестала сопротивляться. Содрав с неё платье и нижнее бельё, Михаэль остался вполне довольным увиденным. Симпатичное личико и хорошая фигурка, вполне в его вкусе, а потому завалив её на стоявшую тут телегу, он спустив брюки и трусы, раздвинул ей ноги и вошёл в неё. А она оказывается, ещё не знала мужчин, тем приятней ему было иметь эту молоденькую селянку. Так и не пришедшая в себя от сильного удара по голове девушка лежала безвольной куклой, но Михаэля это не смущало, и только кончив, он сообразил, что что-то идёт не так. Он настолько увлёкся процессом, что перестал обращать внимание на звуки снаружи и только теперь понял, что в деревне стреляли. Он стал торопливо натягивать на себя трусы и брюки, когда дверь в сарай открылась и в него стремительно влетели две фигуры в русской форме. Михаэль бросил застёгивать штаны и рванул к своей винтовке, благо она была рядом, но не успел, русский оказался быстрей и без всяких проволочек двинул его прикладом своей винтовки в челюсть и свет померк. В себя Михаэль пришел от того, что на него вылили ведро воды, причём похоже это было не первое ведро. Он был привязан к столбу, причём на нём был только его китель, брюк и трусов не было. Вокруг были одни русские, а тела его камрадов лежали на земле. Сам вид русских показывал, что они недовольны, правда и той девушки рядом не было, но внутри Михаэля зарождался страх. Внезапно русские расступились и вперёд вышла довольно красивая девушка, вот только она была не в платье, а в русском танковом комбинезоне и с их ребристым шлемом на голове. Подойдя к нему, она что-то стала говорить по-русски, причём очень эмоционально и окружавшие её солдаты поддерживали её. Михаэль ничего не понял из её речи, но тут вперёд вышел один из русских и на довольно неплохом немецком, заговорил.