Поэтому командир дивизии, который отвечает за доверенных ему солдат, сохраняет серьезные опасения касательно решений главы государства.
Советско-германский пакт о ненападении, подписанный 23 августа 1939 года, был встречен исключительно хорошо. Все были убеждены, что пришел конец советско-германской вражде. С этого дня оба партнера начали взаимный обмен всевозможными товарами – еще одна обнадеживающая инициатива. Обмен продолжался до 21 июня 1941 года и принес огромную пользу Германии, так как с осени 1939 года были разорваны все связи с Западом.
Не следует забывать еще одно последствие этого пакта – он позволил Гитлеру добиться успеха в Польше. Но, может быть, Сталин и Молотов таким образом лишь пытались отвлечь внимание Гитлера от своей собственной страны?
Наконец, не следует забывать обращение Гитлера к народу в 1938 году, в котором он говорил, что у Германии больше нет территориальных претензий.
И зачем нужно было продвигать войну на восток, тогда как на западе она уже шла от Северного полюса до Ливии?
Более того, совершенно необходимо рассмотреть развитие ситуации и с другой точки зрения. Несмотря на дружеские договоры, возникли политические разногласия между Германией и Советским Союзом. О них нельзя забывать, особенно учитывая долгосрочные эффекты. После совместной кампании против Польши Сталин насильственно присоединил независимые государства Прибалтики, а следующей весной использовал политическое давление для аннексии румынской провинции Бессарабия. 30 ноября 1939 года Сталин атаковал маленькую независимую Финляндию, чтобы продвинуть советские границы далеко на запад. Хотя советские войска, плохо вооруженные и отвратительно руководимые, заплатили огромную цену кровью, советское политическое руководство в конце концов достигло своей цели. Во время визита Молотова в Берлин в декабре 1940 года он выдвинул новые требования, которые затрагивали немецкие интересы, например, в отношении Балкан и Дарданелл. Оставался открытым вопрос, как все это может быть достигнуто.
Угрожало немецким интересам и вмешательство Советского Союза в югославские дела весной 1941 года, когда Гитлер решил было заключить договор с этой страной. Но в конце концов Югославия отказалась присоединиться к Тройственному пакту, и в апреле 1941 года Германия и Италия вторглись в эту страну. Кризис в отношениях Германии и Советского Союза стал заметно острее.
Политическая напряженность, к несчастью, стремительно нарастала, пока не возникла реальная угроза войны. Россия постоянно перебрасывала войска к западной границе. Германия в качестве меры предосторожности была вынуждена принимать ответные меры. Политические инициативы русских рассматривались как попытка замутить воду, пока идет наращивание вооружений. Если Гитлер так и не сумеет окончательно решить свои проблемы на Западе – Англия упрямо не желала сдаваться, – тогда Сталин в конце концов станет решающей силой в Европе. Смертельная опасность войны на два фронта нависла над Германией, как это уже было в годы Великой Войны, причем против значительно превосходящих сил, так как Англия могла рассчитывать на помощь Соединенных Штатов.
Гитлер, который являлся главой государства и главнокомандующим германскими вооруженными силами, верил, что он может и должен предотвратить эту угрозу путем быстрого разгрома России как потенциально главного союзника Англии. Поэтому он решил начать превентивную войну после визита Молотова, который еще больше обострил кризис. В этой войне можно было рассчитывать на более верный успех, чем в борьбе на море и в воздухе против Англии. После необычайных успехов в кампаниях, которые велись до сего дня, фюрер был убежден, что сможет повторить то же самое в России. Верховное командование Вермахта (ОКВ) разделяло это убеждение. Однако внутри армии царили несколько иные настроения. Было видно несколько совершенно очевидных трудностей, с которыми предстоит столкнуться: обширные русские территории; почти неистощимые резервы подготовленного личного состава; хорошо развитая промышленная база, которая уходила далеко за Урал; слабо развитая дорожная сеть, следствием чего являлась сильная зависимость моторизованных соединений от погодных условий.
Прежде всего нужно было помнить, что все предыдущие операции велись на крайне ограниченной территории. Теперь уже нельзя было рассчитывать быстро прорвать вражескую оборону, окружить и уничтожить вражеские силы, используя механизированные и танковые соединения. А без этого операции становились просто бессмысленными.
В России ситуация была прямо противоположной. Постоянно существовала опасность, что твои собственные силы разойдутся по множеству направлений и снабжать их на огромной территории будет исключительно сложно.
Нам сообщили, что Россия имеет 96 пехотных и 23 кавалерийских дивизии плюс 28 механизированных бригад. Германия могла противопоставить этому 110 пехотных, 20 танковых и 12 моторизованных дивизий. Немцы, как уже отмечалось, были лучше подготовлены, лучше оснащены, лучше организованы, имели лучших командиров. Кроме того, нужно помнить об их боевом опыте.
Мы знали, что русские имеют танки новых моделей, однако считалось, что их совсем немного. Немецкое командование полагало, что новые 5-см танковые и противотанковые пушки сумеют справиться с этой угрозой.
Советский солдат считался упорным бойцом, но командиры низшего и среднего звена были абсолютно безынициативны. Высшее командование считалось ослабленным сталинскими чистками. Советские ВВС считались вполне современными и сильными, однако Люфтваффе все-таки превосходили их.
В соответствии с взглядами немецкого командования план действий был основан на внезапности, широком маневре моторизованных соединений и сосредоточении сил на направлении главного удара.
Я, как командир дивизии, знал, что сформированы три группы армий – «Север», «Центр» и «Юг», целью которых были Ленинград, Москва и Киев соответственно. Понятно, что главный удар наносился в центре силами двух танковых групп. 2-я танковая группа генерал-оберста Гудериана была развернута по обе стороны от Брест-Литовска, в 3-я танковая группа генерал-оберста Гота находилась севернее. Группе армий «Юг» была передана 1-я танковая группа генерал-оберста фон Клейста, а Группе армий «Север» – 4-я танковая группа генерал-оберста Гёппнера.
Предполагалось прорвать оборону русских танковыми клиньями, которые выйдут на оперативный простор в тылу и обрушат оборонительную систему серией ударов. Полевые армии должны были следовать за ними с максимально возможной скоростью, чтобы развить первоначальный успех танковых сил и добиться победы. Верховное командование рассчитало, что на все это потребуется от шести до восьми недель самое большое. Кампания будет закончена к началу осени. О подготовке к зимней кампании даже и не думали.
Назначенные цели уводили группы армий по расходящимся направлениям, что противоречило основным принципам стратегии. Судя по всему, Гитлер был совершенно уверен в своей правоте, а потому пошел на невыгодное положение, рассчитывая быстро завершить кампанию.
Разумеется, командира дивизии больше интересовали вопросы тактики, чем проблемы высокой политики и большой стратегии. Меня больше заботило, как сумеют солдаты выполнить свои задачи, если Группе армий «Центр» предстоит пройти через Минск (350 километров), Смоленск (700 километров) до Москвы (1100 километров).
Перед началом каждой большой операции существует много нерешенных вопросов. Главным из них был следующий: как будет сражаться этот новый противник? Но имелись и другие. Сумеем ли мы достичь внезапности, несмотря на сосредоточение огромных сил? Как будут вести себя машины на скверных дорогах, для которых они не предназначались? Удастся ли вовремя доставлять совершенно необходимые топливо и боеприпасы? Эти и многие другие вопросы мелькали в уме командиров накануне начала операции. Причем на эти вопросы следовало бы ответить до начала наступления.