После победы под Сталинградом поступило распоряжение создать агитбригады лыжников и пройти по близлежащим деревням, провести разъяснительную работу. Генерал Серков поручил сформировать агитбригаду лейтенанту Федорову (начальнику физподготовки училища) и начальнику политотдела. Нам объявили, что готовится лыжный агитпробег Курган — Свердловск. Его участникам будет положено усиленное питание. Это словосочетание «усиленное питание» подействовало магически. Все вдруг стали лыжниками и заядлыми походниками, и, когда начался отбор, перед кабинетом собралась толпа желающих. В свою очередь, зашел и я. Вид мой был жалок: рост 163 сантиметра, на ногах сапоги на четыре размера больше, на голове сидящая как колпак шапка на два размера больше, специально выбранная мною так, чтобы прикрывала отмороженные на соревнованиях уши. Лейтенант жалостливо меня осмотрел:
— Слушай, сынок, ты же ребенок! Ну какой ты лыжник?
— Я был чемпионом района. У меня 1-й разряд по лыжам, — умоляюще сказал я.
— Какой из тебя чемпион?!
— У меня свидетельство есть! — Я показал свой лыжный билет, оформлявшийся участникам соревнований.
— Ну, ладно. — Лейтенант скептически посмотрел бумажку и, видимо, не поверил. — Приходи завтра. Посмотрим, какой из тебя лыжник.
Так я попал в число 20 кандидатов, среди которых он должен был выбрать 10 человек. Отбирать их он решил не мудрствуя лукаво: в деревне, примерно в десяти километрах от училища, у него жила знакомая, так что маршрут был проложен через ее дом. Пошли. Группа тут же растянулась, а я все за ним держусь. У меня уже сил нет, но я думаю: «Упаду, но не сдамся, продержусь» — ведь наградой было усиленное питание. К дому мы так и подошли вдвоем. Только тут он понял, что, кроме меня, больше никого нет. Завел меня к своей Марфуше: «Ты, давай посиди здесь, а я пойду курсантов собирать. Если меня не будет, возвращайся обратно». Подруга его меня накормила, и я тут же уснул замертво. Проспал часа три. Просыпаюсь: «Лейтенант был?» — «Нет, не был». — «Три часа нет, значит, что-то случилось». Я поковылял в училище, превозмогая боль в мышцах. Остальных всю ночь собирали по деревням вдоль дороги: хорошо колхоз помог, дал лошадь с розвальнями. Только к утру всех привезли в училище, но мало кто из них мог двигаться самостоятельно — так болели ноги.
Доложили начальнику училища. Генерал вызвал физрука, отчитал его. Тот пытался оправдаться, но как?! Через пять дней бригада должна выступать, а столько бойцов лежит, встать не может. Собрали спортсовет физкультурников училища. Физрук сидел, понурив голову. Конечно, он был виноват. Разве можно было на пробный пробег посылать слабо подготовленных курсантов, измученных голодом и беспрерывными занятиями? Притом, как уже потом выяснилось, никто из них не совершал лыжных переходов, и только некоторые участвовали в беге на 5–10 километров! Выплеснув свой гнев, генерал Серков спросил:
— Что будем делать?
Все молчали.
— Товарищ генерал, — поднялся я. — В прошлом году я участвовал в лыжных переходах Оса — Кунгур и Пермь — Оса. Оба перехода были по длине чуть более ста километров. Я знаю особенности подготовки к таким переходам. Хотя у нас всего пять дней на подготовку и вчерашний переход загнал курсантов, как лошадей, я могу подготовить команду, которая справится с агитационным походом.
Далее я изложил подробный план мероприятий по подготовке и план похода:
— Я поведу колонну и буду корректировать темп движения. Если все будут идти ровно, я буду прибавлять, будут рассыпаться — снижу. Лейтенант Федоров пойдет замыкающим и будет подтягивать колонну. Кроме того, товарищ генерал, прошу из подсобного хозяйства выделить лошадь с розвальнями, в которых поедут замполит и санитарка. Туда же мы сложим вещмешки с пайком. Из Чашей лошадь с санитаркой вернется обратно, а для замполита мы транспорт найдем. Кроме того, прошу всех участников похода досыта кормить.
— Ну, Брюхов, — встал генерал, — картину ты нам нарисовал полную. Что ж? Думаю, другого выхода нет, как принять твое предложение. Ответственность за подготовку и проведение похода возлагаю на лейтенанта Федорова, вас и политрука Ворова.
Расходились довольные, даже физрук повеселел. Генерал Серков подозвал меня: