После отпора, данного фон Клейсту французами на Сомме, германское Верховное командование продемонстрировало свою способность гибко реагировать на изменяющуюся обстановку, перебросив его танковую группу в район Лаона. Здесь Клейст сразу добился успеха, продвинувшись вперед при слабом сопротивлении противника так далеко, что его авангард вышел к Марне в районе Шато-Тьерри 11 июня. На следующий день танки Гудериана подошли к реке у Шалона. Восемь танковых дивизий стремительно двигались вперед, обходя с двух сторон Реймс, а у противника не было сил, чтобы остановить их.
В отличие от 1914 года занятие Парижа не играло какой– либо роли в стратегических планах германского командования. Город уже не представлял собой крупную крепость, из которой могла угрожать нам резервная армия. Французское правительство объявило Париж открытым городом[27], а германское Верховное командование фактически никак не рассматривало это место в своих расчетах – вступление наших войск в город 14 июня стало всего лишь эпизодом в ходе этой кампании. Тем временем танковый корпус Гота шел в направлении Нормандии и Бретани, танковая группа фон Клейста пробивалась к плато Лангр, а танковая группа Гудериана, развернувшись к востоку, двинулась в Лотарингию, с тем чтобы выйти в тыл линии Мажино.
14 июня линия Мажино была прорвана южнее Саарбрюккена частями 1-й армии, входящей в состав группы армий «Ц». Сопротивление французов прекратилось по всему фронту, и темп наступления германских частей ограничивался только расстоянием, которое танковые дивизии могли преодолеть в течение дня, – пехотные формирования остались далеко позади, устало пыля по проселочным дорогам. 16 июня танки Клейста грохотали уже на улицах Дижона, а 17 июня передовые части Гудериана подошли к швейцарской границе у Понтарлье и завершили окружение французских армий в Эльзасе и Лотарингии. 18 июня Гитлер и Муссолини встретились в Мюнхене для обсуждения французской просьбы о перемирии.
Заключительный этап кампании, когда германские танки вошли в Шербур, Брест и Лион, чрезвычайно напоминает ситуацию после Йены, когда массы французской конницы, преследуя неприятеля, широким потоком разлились по равнинам Северной Германии. Ситуация с нашими танками к концу кампании очень похожа на ту, которую обрисовал маршал Мюрат в своем донесении Наполеону в ноябре 1806 года следующим образом: «Сир, боевые действия окончены, поскольку у нас не осталось противника».
В Лотарингии
Как я уже объяснил, мое личное участие в этой кампании было ограничено сражениями в Лотарингии, где я служил в начальником оперативного отдела штаба 197-й пехотной дивизии. Дивизия эта входила в 1-ю армию, которая 14 июня атаковала знаменитую линию Мажино, южнее Саарбрюккена. Мне представилась прекрасная возможность непосредственно наблюдать ход битвы, хотя из нашей дивизии в штурме принимали участие только артиллерия и саперный батальон.
Линия Мажино всеми в мире признавалась неприступной, считалось, что ее укрепления способны выдержать любую атаку. Возможно, читателю будет интересно узнать, что в действительности оборонительные сооружения Мажино были прорваны за несколько часов обычной атакой пехоты, без какой-либо поддержки танков вообще. Германская пехота приблизилась к ним под прикрытием артиллерии и авиации, причем артиллерия применила много дымовых снарядов. Очень скоро обнаружилось, что многие из французских укреплений не способны противостоять снарядам и бомбам и, более того, большое число сооружений не оборудовано для круговой обороны и их довольно просто атаковать с помощью гранат и огнеметов. Линии Мажино не хватало глубины, и, если рассматривать ее в целом, она оказалась слабее многих оборонительных систем, созданных позднее, уже в годы войны. В современной войне вообще не приходится рассчитывать на позиционную оборону, что же касается линии Мажино, то ее укрепления имели всего лишь местное значение.
После прорыва 197-я пехотная дивизия форсированным маршем преследовала отступающего противника – войска с воодушевлением делали за сутки 35-мильные переходы, потому что каждый желал «быть там». Достигнув Шато-Сален, мы получили приказ развернуться и продвигаться к Вогезам, держа направление на Донон, самую высокую точку этого хребта в северной его части. Во второй половине дня 22 июня мы миновали переднюю линию французской дивизии, которая понесла тяжелые потери в предыдущих боях, и стали пробиваться сквозь поросшие густым плотным лесом холмы. Противник блокировал дороги завалами из деревьев, а его артиллерия, снайперы и пулеметчики били по нас под превосходным прикрытием густых зарослей. Наше движение сильно замедлилось, но мы все же пробили себе дорогу к Донону и к вечеру оказались всего лишь в одной миле от назначенного места.
27
О т к р ы т ы й г о р о д – в международном праве город, который объявлен одним из воюющих государств незащищенным и поэтому не может быть театром военных действий.