Позднее я вспомнил, как в облачном небе кружил русский истребитель, и парашютист, стоявший возле меня, стрелял из автоматической винтовки по ферме. Двое наших в кожаной форме спросили меня: «Унтерштурмфюрер, как вас лучше подхватить?» Я радостно крикнул им в ответ: «Хватайте за плечи, и убираемся отсюда!» Бегом, не останавливаясь, они протащили меня 200 или 300 метров по прямой к самоходке. Только когда мы оказались возле нее, третий человек, парашютист, тоже побежал назад. Командир нашего третьего «королевского тигра» подошел ко мне и доложил, что его танк полностью вышел из строя. Я приказал ему взорвать затвор орудия и поджечь машину. Это было исполнено. Не помню, кто вез меня на самоходке, но около половины десятого утра они доставили меня на главный перевязочный пункт. Позднее мне удалось выяснить имя одного из моих спасителей. Его звали Леонард Тойниссен, и он не вернулся из боев за Берлин. Кто-то нашел его расчетную книжку и послал ее по почте его родителям без записки и обратного адреса. В последнем письме он сообщал, что его танк пришлось взорвать в Кляйн-Зильбере, и все его пожитки сгорели вместе с танком. Последними его словами, адресованными родителям, были: «Да не оставит вас Господь».
Когда меня несли с перевязочного пункта к санитарной машине, там стояли несколько человек из 11-го танкового полка, и один из них прокричал мне в ухо: «Унтерштурмфюрер, мы все видели — все самое интересное!» В госпитале я узнал, что пехота дивизии «Нордланд» заняла местность, где мы сражались, и это позволило примерно через неделю пробить кольцо окружения вокруг наших частей в Арнсвальде. Часть «королевских тигров» нашего 503-го тяжелого танкового батальона СС, которые удалось вывести оттуда, была отправлена поездом для обороны Данцига.
Во время прорыва к Арнсвальде также был тяжело ранен и доставлен в госпиталь кавалер Рыцарского креста обершарфюрер Филипп Вильд.
Что же касается эффектной атаки, которую предприняли мы с Каушем и Вильдом, то уже после войны, в конце 1945 года, в госпитале Ратценбург в казармах Белов (госпиталь СС, охранявшийся британскими солдатами), я узнал от гауптштурмфюрера из штаба 11-й армии СС (Штайнера) в Померании: прослушивая переговоры русских, они, к огромной радости и облегчению нашего штаба, отметили сильное возбуждение среди русских, когда наш головной «королевский тигр» подбил три ИСа, и наша танковая колонна пересекла пути наступления русских.
Феликс Штайнер написал об этом в своей книге «Добровольцы, идея и самопожертвование», изданной в 1958 году в Геттингене, с высоты своего положения бывшего генерала войск СС:
«Дивизия «Нордланд» атаковала и с ходу уничтожила большую прорвавшуюся колонну русских. Теперь фронт стабилизировался. Теперь беженцы смогли переправиться через Одер».
Между Одером и Эльбой, 1945 год
Переброска «Королевских тигров» на рубеж обороны по Одеру
После боев в Нормандии 502-й тяжелый танковый батальон СС был переформирован в Зеннелагере/Падерборне и получил «тигры II». Из-за сильных авианалетов на сборочный завод Хеншеля в Касселе произошла задержка с поставкой полного комплекта танков, батальон отправился на Восточный фронт, на Одер, имея всего 29 «королевских тигров» из положенных по штату сорока пяти. Нас доставили по железной дороге в Штеттин, где мы и разгрузились 11 марта. Командир взвода 2-й роты 502-го тяжелого танкового батальона СС Эрнст Штренг, уже проявивший себя в Нормандии в составе 2-го танкового полка «Дас Райх», вел журнал боевых действий своей роты и из командирской башенки «королевского тигра» наблюдал за последними боями батальона на Восточном фронте и под Берлином.
Несколько недель в конце осени и зиму 1944/45 года мы провели в Зеннелагере, недалеко от Падерборна. Мы никогда не испытывали стыда от того, что находились далеко от войны. Мы слишком хорошо знали, что суровые дни в Зеннелагере преследовали только одну цель: закалить нас и наилучшим образом подготовить к последней битве, которая должна была начаться в ближайшие месяцы!