По дороге на запад двигались наши немногочисленные солдаты. В ожидании противника мы заняли позиции на восточном берегу, на краю деревни.
В прихожих и погребах домов было множество отчаявшихся женщин, невинных детей, стариков и угрюмых солдат, ожидавших неминуемого прихода русской пехоты. Ужасный бесконечный поток беженцев с востока уже пронесся через деревню, передавая рассказы о бесчинствах против беззащитных немецких женщин, об убийствах, грабежах, мародерстве и насилии. По мере отступления немецких войск города переполнялись страданиями и страшными лишениями. Люди не просили нас держать оборону. Поражение и развал немецкой армии стали неизбежными и очевидными. Но в их унылом взгляде читался лишь один вопрос: какие еще ужасы принесут ближайшие часы?
Потом наши солдаты сообщили, что русские переправляются через северный рукав реки на западный берег на обнаруженных ими лодках. Мы выехали на середину моста и стали ворочать башней над его перилами, посылая фугас — ные снаряды один за другим в гущу лодок. Взрывы взметали высоко в воздух столбы воды. Наш мост сотрясался при каждом выстреле. Две лодки утонули, остальные укрылись в ветвях ив, росших вдоль берега.
Нужно было возвращаться. В любой момент русские танки могли выскочить из леса на открытое пространство и открыть огонь по нашему «тигру», стоявшему на высоком деревянном мосту.
Съезжая с моста, мы получили по радио приказ отойти с восточного берега. Все танки необходимо было немедленно переправить на другой берег и сосредоточить чуть южнее, в лесу. Согласно приказу по армии, отданному накануне, всем частям предписывалось уничтожить все транспортные средства независимо от их груза или назначения, кроме боевых машин. Причиной для такого приказа было отсутствие запасов топлива. Единственными исключениями из этого перечня были полевые кухни и санитарные машины — они были незаменимы. Было приказано перед уничтожением сливать из баков машин все топливо для передачи танкистам.
Дорога выглядела заброшенной и пустынной. Массы войск, прошедшие вдоль дороги на запад, уже укрылись в лесах под Цоссеном и Кёнигсвустерхаузеном. Дорога сама стала полем боя.
Непрерывные атаки русской пехоты и танков все туже стягивали кольцо окружения. На востоке, западе и юге наши солдаты поспешно отступали на предполагаемые но- ^ вые рубежи обороны. Полное уничтожение нашей дивизии было вопросом нескольких дней. Конец был неизбежен, как наступление ночи после дня.
Хотя основные силы нашей 9-й армии удерживали рубеж обороны по Одеру в районе Франкфурта, несмотря на то что русские продвинулись больше чем на сто километров в наш тыл, Гитлер отказался от мысли отвести армию в Берлин для защиты столицы рейха. А потом наступил дефицит топлива и практически всего, в чем мы нуждались.
Наконец Клуст приказал по радио немедленно перебросить наши танки в леса, лежавшие между Приросом и Меркиш-Буххольцем. Когда взревели двигатели и колонна танков двинулась от дороги к центру леса, раздался всеобщий вздох облегчения.
Наш механик-водитель как обычно переключал передачи, чтобы нагнать идущий впереди танк. Вдруг в коробке передач что-то стукнуло, и мы остановились. Повреждение трансмиссии! Мы смогли продолжить движение в аварийном режиме — на передачах с первой по четвертую — со скоростью пешехода, но мы хотя бы сохранили подвижность.
Возле каменного моста через реку Зеенге, почти полностью разрушенного ударами с воздуха, мы выехали на асфальтированную дорогу на Меркиш-Буххольц, но через два километра снова покинули ее, свернув на лесную просеку.
Проезжая лесок за леском, мы выспрашивали дорогу к расположению нашего батальона. Как только мы его нашли, ремонтная бригада нашей роты занялась поврежденной трансмиссией. Мы ужасно устали, но не могли сомкнуть глаз. Дело было не только в стуке молотков в передней части корпуса между местами механика-водителя и радиста. Нас терзало горе от осознания всего происходившего вокруг. К счастью, нас связывали неразрывные узы товарищества, закаленные боями и нуждой, узы душевной гармонии.
Гитлер назначил на 25 апреля атаку армии Венка, которая должна была, сосредоточившись на восточном берегу Эльбы южнее Магдебурга, нанести удар на Потсдам и прорвать окружение Берлина. 27 апреля немецкие войска снова прорвались через кольцо русских войск, наступавших с юга на район западнее Берлина.
Но эта атака немцев захлебнулась после соединения с корпусом Реймана. Из девяти дивизий 12-й армии шесть существовали только на бумаге. Было развернуто всего три дивизии (один корпус), да и те были плохо оснащены и вооружены. По радиосообщению, полученному 25 апреля, фронт севернее Берлина и южнее Штеттина, на участке 3-й армии, фактически рухнул. Попытка деблокирующего удара силами армии генерала фон Мантейфеля из района Ораниенбурга также провалилась после первоначального успеха, когда войска под командованием генерала СС Штайнера вклинились на два километра.