— Поздравляю с высокой наградой и присвоением очередного звания.
— Служу трудовому народу! Обещаю и впредь огнем и маневром уничтожать фашистскую гадину!
— Старшина Стеценко!
— Я!
— За мужество и героизм вы награждаетесь медалью «За отвагу»!
— Служу трудовому народу!..
Награждение продолжалось. После него здесь же прошел торжественный митинг, посвященный реорганизации бригады в 1-ю гвардейскую. Танкисты, встав на одно колено, произнесли слова гвардейской присяги. Потом каждый строевым шагом подходил к Знамени бригады и вновь, опустившись на одно колено, целовал красное полотнище.
— Клянемся бить гитлеровских изуверов с еще большей силой и благородной яростью, по-гвардейски! — сказал комиссар бригады Михаил Федорович Бойко.
— Я хочу подчеркнуть, что это наше общее достижение! — сказал танковый комбриг. — Благодаря вашему мужеству, товарищи танкисты, тактической выучке и мастерству мы продолжаем вести успешные бои против умного, опасного и жестокого врага! Предлагаю почтить минутой молчания память тех, кто погиб смертью храбрых в боях за нашу столицу, за нашу Москву! Смир-р-на!
Весь строй замер, сняв черные танкошлемы и шапки. Снег падал на головы, добавляя седины двадцатилетним парням. Жизнь танкиста — коротка, а смерть — лютая. Выжил сегодня в жестокой мясорубке скрежещущих гусениц, ревущих моторов и грохочущих орудий, вечером махнул «наркомовские» сто граммов, а то, может, и больше — и доволен! А завтра —
— Вольно!
Михаил Ефимович Катуков оглядел своих танкистов. Четвертая танковая бригада, созданная в Сталинграде, действительно показала великолепную тактическую выучку. Не зря там, далеко в степях Сталинграда, он до седьмого пота гонял этих ребят в учебных боях и полевых занятиях. «Воевать не числом, а уменьем!» — вот она, мудрая и по-военному кратко сформулированная суворовская поговорка в действии.
На груди у Михаила Ефимовича тоже сиял орден — высшая награда СССР — орден Ленина. Совсем недавно вручили его гвардии генерал-майору. Он вспомнил, как в штабе фронта взял свежую «Правду». Развернув газету, среди прочих материалов на первой полосе Катуков прочитал:
«Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР о присвоении звания генерал-майора танковых войск Катукову М. Е.
Совет Народных Комиссаров постановляет:
Присвоить Катукову Михаилу Ефимовичу звание генерал-майора танковых войск.
Чуть ниже — Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденом Ленина.
Катукова поздравляли работники штаба армии, член Военного совета Лобачев. Вошел Константин Рокоссовский, пожал руку:
— Рад за тебя, Михаил Ефимович. Генеральское звание и орден Ленина — это высокая оценка твоей командирской деятельности. Но это не все. Приказом Наркома обороны Союза ССР от 11 ноября 1941 года 4-я танковая бригада преобразована в 1-ю гвардейскую танковую бригаду.
Теперь нужно было воевать еще лучше, чтобы оправдать высочайшее доверие не только старших командиров и военачальников, но и народа, который поклялись защищать танкисты-катуковцы.
Для экипажа гвардии капитана Горелова радость от присвоения бригаде статуса гвардейской, от наград и нового звания была чуточку грустной. Им предстояло сдать свой старый танк КВ-1 и получить новую «тридцатьчетверку». Заместитель командира бригады по технической части капитан Павел Григорьевич Дынер лично проконтролировал исполнение приказа НКО.
Гвардии капитан Горелов и гвардии старшина Стеценко стали готовить свой танк к передаче. Степан Никифорович Стеценко гладил массивную холодную броню грубыми мозолистыми ладонями. Прощай, родной «Клим Ворошилов»! Родимый «Климушка»!.. Ты исправно служил нам, защищал, бил пушкой и давил гусеницами гитлеровских захватчиков. От самого Дубно прошел с боями этот тяжелый танк, на его броне отметины сотен попаданий немецких снарядов, но ни разу вражеской бронебойной «болванке» не удавалось сокрушить прочную путиловскую броню. Много раз старшина перебирал двигатель, ходовую часть танка, содержал боевую машину в идеальном порядке. И стальной гигант никогда не подводил ни его, ни экипаж. Теперь заслуженный ветеран многих битв будет отправлен на базу хранения. А там — неизвестно, как сложится его дальнейшая судьба. Может, его пустят на переплавку, а может, взойдет на постамент, как символ уже отгремевших боев…