К началу 1934 года в РККА имелось около 7800 танков – больше, чем у любой другой страны. В этом году были сформированы еще два механизированных корпуса – 7-й в Ленинградском и 5-й в Московском военных округах. Помимо того, к 1936 году Красная Армия насчитывала 6 отдельных механизированных бригад и 15 полков в составе кавалерийских дивизий. До конца 1937 года в Советском Союзе было выпущено около 19,5 тысяч танков, из которых примерно 500 продано за рубеж. С учетом неизбежного списания части машин численность танкового парка Красной Армии к 1938 году можно оценить примерно в 17 тысяч единиц – больше, чем на этот момент было танков во всем остальном мире.
Брошенный Т-34 на улице Львова
Однако к концу 30-х годов стало очевидно, что в очень скором времени значительная часть советской танковой армады потеряет боеспособность из-за физического или морального устаревания. Да и противотанковая оборона за прошедшие годы не стояла на месте. Появившиеся еще во время Первой мировой войны, а теперь получившие распространение во всех армиях мира легкие и маневренные противотанковые пушки калибром 35–47 мм на дистанции прямой наводки могли успешно бороться с машинами, защищенными противопульной (15–20 мм) броней. Дешевизна легких орудий ПТО даже по сравнению с полевой артиллерией позволила широко насытить ими войска – теперь для борьбы с танками не требовалось привлекать дивизионные и корпусные орудия. В результате легкие танки в открытом бою оказались практически беззащитными.
Опыт Испанской войны, в которой с обеих сторон массово применялись как танки, так и противотанковая артиллерия, оказался очень противоречивым. С одной стороны, под сосредоточенным огнем противотанковых орудий танки массово выходили из строя (не всегда, однако, безвозвратно), с другой – хорошо организованная танковая атака очень часто достигала успеха, если было налажено необходимое взаимодействие с пехотой. Высокая скорость танка, считавшаяся лучшей защитой от противотанкового огня, не всегда могла проявить себя.
В итоге был сделан вывод о необходимости реформирования танковых войск и нового подхода к характеристикам перспективных танков. Сразу же по возвращению из Испании назначенный начальником Главного Автобронетанкового управления Д. Г. Павлов сформулировал свои требования к новым танкам так:
– Для легких машин – защита от огня крупнокалиберных пулеметов, противотанковых ружей и 37-мм пушек на расстоянии 600 метров и более, то есть толщиной 20–25 мм;
– Для средних танков – защита от огня 37-мм пушек на всех дистанциях, от огня 47-мм пушек – на дистанциях 800 метров и более, то есть толщиной 40–42 мм;
– Для тяжелых танков – защита от огня 47-мм противотанковых пушек на всех дистанциях, то есть толщиной не менее 60 мм. При этом особо оговаривалась возможность дальнейшей модернизации с усилением бронирования на одну ступень.
Впрочем, судя по документам, скорость танков все еще волновала военных гораздо больше, чем их броневая защита: вплоть до конца 1938 года военные и производственники вели дискуссию, каким должен быть крейсерский танк, колесным или гусеничным. Хотя танк противоснарядного бронирования в СССР уже проектировался – им стал оснащенный 45-мм броней Т-46-5 (он же Т-111), в инициативном порядке разработанный на Кировском заводе (№ 185) в Ленинграде на основе нового экспериментального танка Т-46. Новая машина заинтересовала нового начальника ГАБТУ, но в серию не пошла по причине сложности и нетехнологичности конструкции. Зато на основе опыта ее испытаний в 1939 году было принято официальное решено приступить к разработке танков противоснарядного бронирования.
В итоге все существовавшие тенденции сошлись летом 1939 года, когда гусеничный А-32 с 30-мм броней и 76-мм пушкой показал практически одинаковые ходовые характеристики в сравнении со своим «родным братом» – колесно-гусеничным А-20 с 25-мм броней и 45-мм пушкой. После увеличения брони до 45 мм появился танк А-34, «авансом» принятый на вооружение в декабре 1939 года, в мае следующего года началось его серийное производство под индексом Т-34.
Почти одновременно – к осени 1939 года – были закончены разработкой и выведены на испытания тяжелые танки новых конструкций – Т-100, СМК и КВ. Первые два имели по две башни с 76-мм и 45-мм пушками и броню 60 мм, на последнем обе пушки были установлены в одной башне, за счет чего появилась возможность увеличить броню до 75 мм.
Одновременно произошли серьезные изменения и в структуре танковых войск. В 1938 году, в преддверии перехода на новые образцы производство танков было снижено на 25–30 %, в августе того же года механизированные корпуса были переименованы в танковые. По итогам «Освободительного похода» в Польшу было принято решение расформировать существующие танковые корпуса как громоздкие и трудно управляемые, а вместо них перейти на бригадную систему. В дальнейшем предполагалось начать формирование танковых дивизий штатной численностью 275 танков и 49 бронеавтомобилей. Впрочем, до начала Финской войны эта реорганизация так и не была закончена.
Итоги Финской войны вновь оказались неоднозначными. С одной стороны, первое боевое испытание экспериментальных еще тяжелых танков Т-100, СМК и КВ было признано весьма успешным – новые машины оказались способны без какого-либо ущерба выдерживать десятки попаданий 37-мм противотанковых снарядов и свободно маневрировать на поле боя, по несколько раз пересекая линию вражеских окопов. С другой стороны выяснилось, что в качестве «лидеров» армад легких танков тяжелые машины использоваться не могут, а для самостоятельного прорыва их оказалось слишком мало. Легкие же танки массово расстреливались хорошо замаскированной противотанковой артиллерией финнов, вдобавок взаимодействие с пехотой было налажено крайне плохо – солдаты залегали под пулеметным огнем и за танками не шли.
Напрашивался вывод – настоящий танк должен иметь противоснарядное бронирование и самостоятельно вести в бой пехоту.
Тут подоспела весна 1940 года и молниеносная кампания вермахта во Франции, в ходе которой ударные танковые клинья продемонстрировали свою огромную мощь. Еще до окончания французской кампании, в самом начале июня 1940 года Народный комиссариат обороны отдал распоряжение вновь приступить к созданию механизированных корпусов. Теперь в состав каждого корпуса должно было входить две танковых и одна моторизованная дивизия – 36 080 человек, 1031 танк, 268 бронемашин и 358 орудий и минометов.
До конца 1940 года было создано девять мехкорпусов. В июне 1941 года РККА насчитывала уже 20 механизированных корпусов, на вооружении которых состояло 10 394 танка – в том числе 1325 машин типа КВ и Т-34. Всего к этому моменту было произведено около 2050 средних и тяжелых танков новых марок – КВ и Т-34, [155] из которых 1475 машин находилось в пяти западных приграничных округах.
Механизированные корпуса должны были являться орудием самостоятельной операции. Предполагалось, что они могут сами прорывать оборону противника, бороться с его артиллерией, громить ближние тылы и выходить на оперативный простор. Однако основным способом использования бронетанковых соединений считался ввод в уже готовый прорыв для дальнейшего развития операции. Как говорил на совещании высшего руководящего состава РККА в конце декабря 1940 года бывший начальник АБТУ (ставший к тому времени командующим войсками Западного особого военного округа) Д. Г. Павлов:
«Танковый корпус, разрушая все на своем пути, поведет за собой мотопехоту и конницу, а за ними пойдут обычные стрелковые части с полным напряжением для того, чтобы ускорить быстроту движения, скорее выйти на оперативный простор, захватить и прочно удержать за собой территорию». [156]
Вот как это представлялось на практике: