Русским же, казалось, такие холода были нипочем. Их численно превосходящие войска были экипированы в зимнюю форму, хоть и плохонькую, но все же более теплую, чем шинели солдат Вермахта «на рыбьем меху».
Среди наступающих русских войск были и лыжные, хорошо обученные батальоны. Опыт зимней Финской войны 1939–1940 годов все же был учтен. Лыжники были неплохо вооружены, экипированы и подготовлены. Но русское командование бросило части особого назначения прямо на немецкие пулеметы, вместо того чтобы маневрировать силами.
Но особая сила наступавших была в танках. «Тридцатьчетверки» легко преодолевали глубокие снежные заносы, сугробы. Но отрывались от прикрывающей их пехоты и тут же становились добычей немецких die jagdpanzer — истребителей танков.
Ошибки командования Красной Армии и слабый наступательный порыв русских, не приводящий к закреплению успеха, давали немецким частям определенный шанс. 8 января последовало ожидаемое наступление русских силами 3-й ударной армии из десяти дивизий и 4-й ударной с восемью дивизиями. Эти силы атаковали из района Осташкова в стык между группами армий «Центр» и «Север». Атаку отражала 253-я дивизия Вермахта, которая находилась на левом фланге 23-го корпуса, который снабжался только по воздуху. Две прорвавшиеся русские дивизии отбросили на юг и уничтожили слабые гитлеровские гарнизоны опорных пунктов, состоящие только из двух бaтальонов. Русские атаковали также фланг 6-го корпуса, но, несмотря на явное превосходство и интенсивную огневую подготовку, их атака была отражена. Положение слабого V корпуса оставалось крайне напряженным, и группа армий просила отвести фронт на подготовленную «кенигсбергскую позицию», пытаясь тем самым сохранить резервы. Гитлер отклонил это предложение, как и все более ранние.
Силы обороняющихся дивизий Вермахта были истощены. На 10 января 1942 года в 206-й дивизии 23-го корпуса насчитывалось только 2283 пехотинца, в 102-й — 2414 и в 253-й — 2380 человек. Это была бойня на истощение. Ни русские, ни немцы сил не жалели: Вермахт перебрасывал свежие части, откуда только можно, даже из Франции. А генералы Конев и Жуков не жалели ни своих, ни чужих — гнали буквально на убой, под дула пулеметов панцергренадеров.
Гауптман готовился к худшему. Но начавшаяся с утра артподготовка даже разочаровала Дитриха Шталльманна. Закаленный семью месяцами войны с русскими, офицер Панцерваффе вполне уяснил смысл поговорки: «Русские медленно запрягают, но быстро ездят». Но на этот раз не было ничего подобного тому, что устроили канониры азиата-Сталина всего несколько недель назад! Тогда земля содрогалась от взрывов, а небеса пылали от огненных хвостов «сталинских орга́нов» [8]. А сейчас артподготовка оборвалась, так и не дойдя до своего апогея. Совершенно внезапно грохот и взрывы прекратились и наступила оглушающая ватная тишина. Дитрих Шталльманн отряхнул снежную пыль с форменной фуражки с розовым кантом Панцерваффе.
На снежном поле перед окопами и позади них зияли серо-черные проплешины артиллерийских воронок. Несколько стрелковых ячеек было разворочено прямыми попаданиями, однако этот ущерб никак не соответствовал целям артналета. В целом этот рубеж остался не раскрытым русскими разведчиками. Недаром Шталльманн сам инспектировал рытье окопов и маскировку стрелковых позиций.
Офицер Панцерваффе снова приложил к глазам цейссовский бинокль и обвел взглядом поле. На горизонте от небольшого леса шли цепи русских пехотинцев и танки. В морозном, звенящем воздухе послышалось гуденье танковых двигателей.
Гауптман Шталльманн отложил бинокль в сторону и схватил радиогарнитуру полевой рации.
Сейчас он был вынужден покинуть свой командирский танк Pz.Kpfw IV Ausf F1 B.W. С передвижного командного пункта батальона на броневике Sd.Kfz-231 было удобнее координировать действия всех подчиненных подразделений. На броневике были установлены мощные радиостанции с длинными антеннами и радиомачтами. Тут же были и телетайпы, передающие приказы вышестоящего штаба.
— Zum Teufel! — К черту! — Он снова поднес к глазам бинокль.
По заснеженному полю ползли русские танки, а за ними, проваливаясь по колено, а то и по пояс в снегу, шла пехота. Verdammt! — Проклятье! Совсем недавно, в декабре 1941 года, вот так же и солдаты Вермахта шли в атаку на русские позиции… Ничего, теперь ситуация изменилась на сто восемьдесят градусов.
— Alles bereit! — Всем приготовиться! — передал приказ в микрофон рации.
Шталльманн огляделся: вокруг замерли на замаскированных позициях его солдаты. Ближе всего находились угловатые стальные коробки «панцеров» в пятнистом грязно-белом камуфляже. Дальше располагались противотанковые батареи 50-ммиллиметровых пушек PaK-38 с длиной ствола сорок два калибра и приземистые самоходки «Sturmgeschutze-III» обештурмфюрера СС Отто Вайса. Им предстояло первыми ударить по атакующим русским танкам.
8
«Сталинским орга́ном» немецкие солдаты и офицеры на Восточном фронте называли реактивную установку залпового огня БМ-13 «катюша» за характерный воющий звук ее снарядов.