• 212-й отдельный танковый полк — 37 танков (23 Т-34 и 14 Т-70), а также 2 бронеавтомобиля БА-64.
126-й и 141-й отдельные танковые полки 1-й гвардейской армии к месту прорыва вовремя не прибыли и в начальном этапе сражения не участвовали.
В целом войска трех армий имели в своем составе 804 танка, а с учетом 5-й армии (5-й мехкорпус) — 1003 танка. Кроме того, нам неизвестна численность 114-го, 119-го и 243-го отдельных танковых полков 3-й гвардейской армии; мы не знаем даже, все ли они приняли участие в сражении на его первом этапе[36].
Весь район операции с севера и северо-востока был ограничен рекой Дон на участке от Новой Калитвы до Вешенской, с востока — рекой Чир до излучины между Георгиевской и Обливской, с юга — линией железной дороги Сталинград — Лихая на участке от Чернышковского до Белой Калитвы. На западе граница района боевых действий в декабре проходила по Северскому Донцу от Каменск-Шахтинского, затем по реке Деркул через Беловодск и далее через Митрофановку до Новой Калитвы.
Местность здесь представляла собой открытое всхолмленное плоскогорье, очень бедное растительностью, вдоль и поперёк изрезанное большим количеством рек и глубоких балок. По своему характеру она была достаточно удобна для обороны, однако зимняя обстановка и замерзание рек в значительной степени нивелировали это преимущество противника.
Реки здесь в большинстве своём мелководны и к декабрю большинство из них сильно промёрзло — за исключением реки Богучарка (от Кантемировки до впадения в Дон у села Богучар), через которую при наступлении пришлось наводить переправы. Однако из-за позднего ледостава толщина ледяного покрова на реке Дон (имевшей здесь ширину от 200 до 350 м) еще была невелика: в большинстве мест она допускала переправу пехоты, но уже легкие орудия требовалось переправлять с использованием специальных матов, а тяжелую технику — только после специальных работ по усилению льда или по наведенным мостам. Вдобавок на большей части фронта 1-й гвардейской армии, проходившего по реке, противник систематически подрывал лёд.
Железнодорожная сеть района с советской стороны была крайне бедной. Фронт базировался на железные дороги Поворино — Лиски и Поворино — Сталинград, до которых было более сотни километров — это создавало серьёзные затруднения в материальном обеспечении войск и в питании их резервами. В то же время противник имел в своем распоряжении две мощные магистрали из Ростова на Воронеж и из Донбасса на Сталинград, пересекающиеся на станции Лихая. По этим магистралям он мог как перебрасывать подкрепления из тыла, так и совершать рокадные маневры.
Напротив, сеть грунтовых дорог была густой с обеих сторон. Эти дороги обеспечивали войска большим количеством путей, что делало возможным двухстороннее движение на основных направлениях ударных армий. Кроме того, имелось немало рокад, с помощью которых можно было производить перегруппировки войск вдоль линии фронта. Весной и осенью такие дороги труднопроходимы, зимой же они хорошо накатываются, допуская движение автотранспорта по замёрзшему грунту со скоростью 30 км/час и более.
Большинство населенных пунктов района расположено в балках и речных долинах, они представляют собой вытянувшиеся вдоль низины цепочки домов, иногда имеющие длину несколько десятков километров. Основные дороги, как правило, тоже шли вдоль рек и по балкам, поэтому направление ударов планировалось вдоль дорог, в обход возвышенностей. Населенные пункты обычно являлись и узлами дорог, поэтому наиболее упорные бои обычно развертывались вокруг сел и непосредственно в них.
Большинство сел и деревень состояло лишь из деревянных, глинобитных и саманных построек, типичных для юга России. Каменные строения и крупные общественные здания в достаточном количестве имелись лишь в немногих городках — таких, как Новая Калитва, Богучар, Чертково, Миллерово, Морозовский, Чернышковский. Именно эти пункты и стали местами наиболее длительных и ожесточённых боёв.
Отчет о боевых действиях советских войск констатирует, что метеорологические условия в декабре 1942 года благоприятствовали операциям — снежный покров не превышал 14–15 ем, отсутствие метелей и заносов давали возможность танкам и пехоте свободно передвигаться вне дорог, значительно увеличивая их маневренность. В то же время автотранспорт мог двигаться только по дорогам — поэтому немецкие и итальянские войска с их более высокой оснащенностью колесным транспортом заведомо приковывались к дорогам, а пути их передвижения становились легко просчитываемыми.
Необходимо заметить, что температура воздуха по нашим данным колебалась в среднем от 0° до -10° и в течение всего месяца не опускалась ниже -20°. Характерно, что при этом уцелевшие мемуаристы противной стороны как один вспоминают мощные снежные заносы и заявляют о страшных морозах в 40 и даже 47 градусов ниже нуля!
Войска противника оборонялись на широком фронте и при явном недостатке сил, поэтому их оборона имела недостаточную плотность. Однако если в полосе 3-й гвардейской армии она была выстроена наспех после ноябрьского прорыва советских войск, то по линии реки Дон позиции сохранялись неизменными еще с прошлого лета, поэтому противник имел возможность хорошо подготовить их в инженерном отношении. Костяк оборонительных позиций составляли опорные пункты и целая система узлов сопротивления. Подступы к ним и промежутки между ними были насыщены большим количеством противотанковых и противопехотных заграждений, а также большим количеством минных полей. Здесь была создана умело построенная и сильно развитая система огня, которая прикрывала все подступы к переднему краю. Однако глубина обороны противника была незначительной, а крупные оперативные резервы к началу нашего наступления, как указывалось выше, у него практически отсутствовали. Основной задачей 8-й армии и оперативной группы «Холлидт» было прикрытие фланга тормосинско-котельниковской группировки, пытавшейся прорваться в Сталинград.
В принципе, немецкое командование ожидало удара на этом участке — с конца ноября в дневнике боевых действий ОКВ отмечается переброска советских войск в тылу Воронежского и Юго-Западного фронтов и сосредоточение ударных группировок перед 2-й венгерской и 8-й итальянской армиями. Было даже правильно определено основное направление «Сатурна» — на юг, вдоль железной дороги на Миллерово. В комментарии к записи в КТВ ОКВ от 30 ноября В. Варлимонт пишет, что «в те дни угроза армиям союзников на Дону привлекала больше внимания, чем обстановка в Сталинграде». В связи с этим Гитлер приказал усилить войска союзников на Дону противотанковыми пушками. Однако вследствие разнобоя в донесениях разведки (и отчасти благодаря демонстративным перегруппировкам войск Воронежского фронта) район предстоящего прорыва был определен неправильно — в полосе Альпийского корпуса и 2-й венгерской армии. Лишь 9 декабря от воздушной разведки были получены более конкретные данные о концентрации советских войск на Осетровском плацдарме. В тот же день в уже упомянутом выше донесении Манштейн констатировал: «Необходимо учитывать и ту возможность, что русские будут действовать правильно и, сохраняя фронт окружения вокруг Сталинграда, начнут крупными силами наступление в районе действия 3-й и 4-й румынских армий, имея целью Ростов»[37]. Впрочем, панацеей от подобного развития событий он считал скорейшее усиление его войск и начало наступления «Зимняя гроза».
Тем не менее наступления на верхнем течении реки Чир противник не ожидал; более того, в первых числах декабря он еще проводил частные операции против 203-й стрелковой дивизии, вклинившейся в немецко-румынскую оборону в районе станицы Боковская. 4 декабря южнее Боковской немцы заняли станицу Краснокутская, однако атаки на Дубовской и Ушаков в 15–20 км северо-восточнее Боковской 4 и 6 декабря 203-й дивизией были отбиты.
Более того, 9 декабря в полосе 38-й стрелковой дивизии 1-й гвардейской армии итальянцы попытались переправиться через Дон в районе станицы Казанская. Им удалось ворваться в деревню Поповка и на южную окраину Казанской, но контрударом батальон дивизии «Челере» был выбит на другой берег реки. На следующий день такая же попытка разведки боем была предпринята дивизией «Пасубио».
36
По другим данным (Бронетанковые и механизированные войска Советской Армии с 1917 по 1941 гг. и в первых двух периодах Великой Отечественной войны / Под ред. Е. А. Разина. М.: Изд-во ВА БТВ, 1953, стр. 227) к началу операции советские войска имели 830 танков, в том числе в 6-й армии — 153, в 1-й гвардейской — 350 (18-й ТК — 86, 24-й ТК — 148, 25-й ТК — 116), в 3-й гвардейской армии — 157 и в 5-й танковой — 200. Эта цифра повторяется в ряде последующих изданий, в ней тоже не учтен 1-й танковый корпус левого крыла 5-й танковой армии. Следует упомянуть, что на 20 ноября (начало операции «Уран») 5-я танковая армия имела в 7 танковых бригадах 363 танка.