Однажды осенним утром тысяча триста семидесятого года на постоялый двор Себастьяна Гундтля, что на улице Кертнерштрассе в предместье Виден вошла дочь его друга, венского бочара-винодела, хорошенькая восемнадцатилетняя Эльсбет. Ганс, сын хозяина, от всего сердца обрадовался этому нежданному визиту. Он давно уже положил глаз на хорошенькую девушку, а теперь подумал: вот он, наконец, счастливый случай поговорить с ней обо всем, что у него на душе. Однако же Эльсбет, к его великому огорчению, не была расположена пускаться в долгие разговоры. Ей-де нужна карета, чтобы отвезти ее в Венский Нейштадт, сказала она, а к карете еще пара дюжих молодцов-работников. Но ее отец не должен ничего об этом знать! Она, мол, готовит для него сюрприз.
И хотя Ганс не обрадовался, что со столь долгожданной беседой снова ничего не получилось, разозлиться на нее не мог: уж больно по сердцу пришлось ему эта малышка! И он с улыбкой принял заказ, осведомившись лишь о том, что это, мол, за сюрприз. Девушка резко и куда более серьезно, чем обычно, ответила:
— Со временем об этом станет широко известно. Мне хотелось бы выехать как можно быстрее.
Понадобилось совсем немного времени, и вот уже дорожная карета готова к отъезду. На облучке сидит сильный как медведь кучер, а рядом с ним двое дюжих хозяйских слуг. Эльсбет поднялась в карету.
— Но будьте осторожны! — предупредил ее на прощание Ганс. — Вы ведь знаете, у дороги через Винерберг, — дурная слава. Там стоит Чертова Мельница, а поблизости, говорят, бесчинствует со своей разбойничьей шайкой Ганс Ауфшринг. Мне бы не хотелось, чтобы вам перебежал дорогу этот Лесной Черт. Не дай Бог вам остановиться в трактире Чертовой Мельницы или вообще там заночевать! Эльсбет, ради всего святого, будьте осторожны! Говорят, трактирщик в сговоре с разбойниками, да и сам этот малый — отпетый убийца и поджигатель!
Ганс ничуть не ошибся, предупредив Эльсбет. Имя Ганса Ауфшринга, по прозвищу Лесной Черт, уже тогда приводило в трепет всю Вену. Городские власти долго и безуспешно пытались поймать эту продувную бестию. Все, кто охотились за ним, либо не вернулись домой совсем, либо вернулись с окровавленными головами.
Но Эльсбет не испугалась слов хозяйского сына. Когда же он выразил готовность сопровождать девушку в поездке, дабы защитить ее, она с улыбкой ему отказала: двое слуг да кучер — этого вполне достаточно для ее защиты.
— А кроме того, — продолжала Эльсбет, — о Лесном Черте сказывают, будто женщинам его бояться нечего. Ну а впрочем, я уж постараюсь остеречься.
Она не дозволила Гансу вставить еще хоть слово, дружески помахала ему рукой, и путешествие началось. Безо всяких происшествий проехали они мимо Чертовой Мельницы и с наступлением сумерек добрались, целы и невредимы, в Венский Нейштадт, где и остановились на постоялом дворе, пользовавшемся дурной славой. На следующее утро Эльсбет стояла уже в мастерской известного оружейных дел мастера Клингшпорнера и заказывала диковинное кресло — подарок отцу ко дню его рождения.
— Имейте в виду, — говорила она, — кресло это должно иметь двойное назначение. Прежде всего — красотой своей доставить радость моему батюшке. Однако мне также хочется, — лукаво добавила она, смеясь, — приятно удивить батюшку. Почтенный мастер, я желала бы, чтобы вы встроили в это кресло и некий тайный механизм. Нажмешь пружину — и две могучие руки тут же выскакивают из кресла и не выпускают моего отца до тех пор, пока я не освобожу батюшку из его уютного уголка. Сможете ли вы изготовить такое кресло, почтенный мастер?
Мастеру Клингшпорнеру подобный заказ показался безумной выдумкой странной венской горожанки, и он украдкой покачал головой. Однако девушка была столь хороша собой, что мастер не смог ей отказать.
Через несколько дней кресло было готово, тщательно упаковано, и Эльсбет приказала тотчас же погрузить его в карету. И уже довольно поздно, ближе к вечеру, настало время возвращаться в Вену. У Чертовой Мельницы Эльсбет велела кучеру остановить лошадей.
— Уже темнеет, — сказала она ошарашенным кучеру и слугам, — мы переночуем здесь.
Карета въехала на просторный двор мельницы; тут же, источая лесть и мед, явился хозяин, и девушка потребовала горницу для себя и каморку для двух сопровождавших ее слуг. Кучеру было велено поставить карету пред окном ее горницы и не распрягать лошадей, а слугам она приказала внести в ее горницу кресло.
Когда позднее Эльсбет сидела в трактире за ужином, туда вошел дюжий могучий человек и, не говоря ни слова, уселся за ее стол. «Это — наверняка Лесной Черт, — подумала храбрая девица. — Ну вот, сейчас станет ясно, может ли слабая девушка свершить то, что до сих пор не удавалось сильным мужчинам». Когда незнакомец заговорил с Эльсбет, она любезно ответила ему и притворилась простодушной и несведущей. Свежая, веселая, жизнерадостная, хорошенькая девушка произвела впечатление на незнакомца. Придвинувшись поближе к Эльсбет, он позволил себе меж разговорами грубые, претендующие на интимность, жесты, которые в некотором роде были отклонены, но в еще большей степени мужчине показалось, будто девушка поощряет его. И вскоре он был уже близок к тому, чтобы объясниться ей в любви. Однако же Эльсбет ловко перевела разговор на искусной работы серебряный кубок, приобретенный ею в подарок отцу в Венском Нейштадте. Тут разбойник стал так назойливо приставать к ней, дабы она показала ему кубок, что Эльсбет, делая вид, будто сопротивляется, дозволила ему проводить себя в горницу. Там она любезно пригласила Лесного Черта занять место в кресле, которое именно с этой целью и было поставлено в горнице.