В Млаву прибыли в три часа дня. И первым делом Самсонов отправился к Мартосу на беседу. В окрестностях уже навели некоторый порядок, похоронив убитых и собрав основную часть богатых трофеев. Шли молебны в полках за упокой павших. Командующего Пятнадцатым корпусом он застал вполне бодрым, и воодушевлённым недавней победой. Поговорили о ходе боя, уточнив некоторые нюансы, завели речь о добытом у германцев имуществе. Прежде всего, это были пушки. Часть из них досталась вообще неповреждёнными, часть требовала незначительного ремонта, который можно было осуществить или подручными средствами, или с использованием деталей с других орудий, сильно пострадавших. В целом, можно было подвести итог, что к нам попало 12 тяжёлых гаубиц калибром в 150 мм, 17 лёгких гаубиц в 105 мм, и 44 пушки по 77 мм. Остальные имели серьёзные повреждения, и их восстановление в полевых условиях, скорее всего, невозможно. А зная общую численность артиллерии германского корпуса, можно было сделать, на основании подсчёта трофеев, вывод, что противник бросил или потерял здесь всю свою тяжёлую артиллерию, и большую часть лёгкой, уведя с собой только девятнадцать орудий в 77 мм из ста восьми штатных. Естественно, на поле боя оказалось много снарядов. Также к нам в руки попало одиннадцать вполне исправных станковых пулемёта. Остальные, либо унесли, либо были разбиты осколками. Ну, и винтовки, которые продолжали собирать и подсчитывать. Особый интерес представляли патроны, которые были, конечно, собраны и при пулемётах, но их на поле боя оказалось всё же не очень много. А вот, если дополнить их винтовочными[23], то боезапас получался очень приличный. Поэтому патроны собирали с особой тщательностью, шаря по сумкам убитых, и собирая их со всей округи. Досталось также и большое количество телефонов, проводов к ним, и прочего имущества для связи. Лошадей было мало. Несчастные животные были в большом количестве перебиты при обстреле, а остальных германцы увели с собой.
Самсонов сразу предложил не спешить с отправкой трофеев в тыл, выдвинув идею об их использовании, чем вызвал поначалу недоумение Мартоса. Пришлось развить мысль.
– Николай Николаевич, вас не смущает тот факт, что германский корпус превосходит нас по общему числу орудий в полтора раза? А по количеству гаубиц более чем в четыре? Я, конечно, понимаю, что русский солдат своим героизмом способен преодолевать многие препятствия, но последние войны, которые вела империя, показывают, что зачастую этого недостаточно. А в современной войне, где успех зависит в значительной мере от технических средств, этот героизм может и вовсе оказаться напрасной жертвой.
Мартос немного помолчал, и, как умный человек, не стал говорить про высочайше утверждённые планы и штаты, потому что прекрасно понимал, наша артиллерия против германской, действительно слаба. А потому ответил вопросом:
– А что вы предлагаете?
– Предлагаю попытаться воспользоваться хотя бы частью свалившегося на нас богатства.
– Людей-то, где брать, Александр Васильевич? К орудиям кого попало не поставишь, там наводчики нужны, офицеры, хотя бы двое на батарею, корректировщики. Остальных-то ладно, можно набрать из пехоты да обозников. Но этих где взять? Надо отправлять запрос в штаб фронта, обосновывать. А дальше, вы же сами понимаете, бумажная волокита растянется на многие недели.
– В этом вы, безусловно, правы. Но я вот подумал тут на досуге, и пришёл к выводу, что можно попытаться обойтись своими силами. У нас же есть запасные наводчики в батареях на каждое орудие? Понятно, что они не просто так там числятся. На войне случается всякое, и в артиллерии могут быть потери. А орудие без наводчика – мёртвое орудие. Поэтому, снимать их всех ни в коем случае нельзя. Но если, к примеру, взять с каждой батареи по одному, то это будет не столь критично. Ну, будет у нас на восемь орудий по семь запасных, разве это повлияет так сильно на её боеспособность? Допускаю, что возможна ситуация, когда именно этого одного и не хватит. Но это всё же редкость. Если батарею накроют прицельным огнём, то тут уже ничего не поможет. Хоть по десять запасных там сидит. А убыль от случайных разрывов всё же не очень велика. Зато это нам даёт возможность задействовать двенадцать трофейных орудий за счёт трёхдюймовок, и три за счёт гаубичных расчётов, только в вашем корпусе.
– Насколько я понимаю, их баллистика несколько отличается от наших орудий, и пригодны они будут, разве что для стрельбы прямой наводкой. Да, и так, наверняка есть нюансы в использовании. Разбираться надо.
– С баллистикой вы правы, конечно, но наверняка в трофеях можно найти таблицы для стрельбы из этих пушек. Хороший артиллерист их должен помнить, но для этого ему надо хотя бы изредка освежать в памяти такие цифры. И ему нужна шпаргалка. Обязательно где-то есть такая. Кстати, не нашли?[24]
– Я как-то не поинтересовался. Думал, мы их в тыл отправим.
– А я думаю, что они нам нужнее. Немедленно отдайте команду, чтобы поискали.
– Но у них расстояния наверняка в метрах указаны, а наши артиллеристы привыкли всё считать в саженях.
– Ну, это-то не проблема, Николай Николаевич. Сколько метров в сажени не тайна за семью печатями, сказать точную цифру офицерам, раздать им в руки по таблице, и пусть сидят умножают. Не так уж и много там пересчитывать. За пару часов управятся.
– А со снарядами, что делать? Вы же понимаете, что такие эффектные победы с богатыми трофеями будут не всегда. Значит, снаряды скоро кончатся.
– Когда-то они, безусловно, кончатся, но у нас уже есть запас. Пригодна к использованию примерно половина орудий, но снаряды-то остались и от тех, которые разбиты. Ну, да, там боекомплекты не полные на некоторых, потому что противник на передовой тоже стрелял, и в некоторых местах успел извести существенную часть запаса. Но в целом, считать, что снарядов у нас на два полноценных боя. Вообще, тут можно использовать два подхода. Первый, это набрать расчёты, натренировать их, лишь на часть орудий. Например, на половину, или на треть. Тогда комплекты с незадействованных, составят для них хороший резерв. Но это в целом незначительно усилит артиллерию нашей армии, и не даст нам явного преимущества. А можно пустить в дело всё же все орудия. Тогда запасов хватит в лучшем случае на два полноценных боя, но это позволит нам достичь в их процессе заметного превосходства. А значит, позволит надеяться на следующую партию трофеев. Хотя бы в виде снарядов.
– Согласен. Но время!
– Поэтому, не стоит его терять! Надо задействовать хотя бы то, что возможно. Составить таблицы пересчёта саженей в метры, погонять сформированные расчёты в стрельбе, потратив на это какое-то количество снарядов. Не думаю, что для опытных артиллеристов будут серьёзные препятствия в освоении новых орудий. Может наводиться будут только чуть медленнее.
– Вроде так, но надо ещё и их самих послушать.
– Так давайте этим и займёмся прямо сейчас.
Мартос посмотрел на командующего, и, оценив степень его напора, согласился. Объявили общий сбор командиров дивизионов корпуса. Заодно пригласив сюда и представителей 2-й дивизии, которая уже располагалась в окрестностях. А пока ждали, Самсонов завёл с Мартосом другой волновавший его вопрос. О потерях среди офицеров.
– Знаете, – сказал Самсонов, – я тут подумал, что ещё два таких успешных боя, и пехота вашего корпуса останется вообще без офицеров. А если бой будет не таким удачным, то гораздо раньше.
– Почему? – Насторожился Мартос.
– Вы же видели списки своих потерь?
23
Основной пулемёт германской армии, тот же Максим с небольшими изменениями, MG-08, использовал винтовочный патрон «маузер» 7,92 мм.
24
Основной параметр таблиц для стрельбы из орудия, заключался в данных, на какой вертикальный угол надо поднять ствол, чтобы снаряд улетел на расчётное расстояние. Каждый вид орудия имел свою траекторию полёта снаряда, даже если у них одинаковый калибр. Траектория зависела от многих факторов, включая мощность стандартного заряда, нарезку в стволе, и многое другое.