В чём основная причина краха армии Самсонова? Прежде всего, в самом генеральном плане операции. Две армии наступали в Восточную Пруссию с разных сторон, имея между собой большой промежуток, никак не связанные между собой. А вот германцы, за счёт своей густой сети железных дорог, могли сосредотачивать против любой из них превосходящие силы и громить их поодиночке. Но с Первой армией Ранненкампфа у них это почему-то не получилось. Возможно потому, что позиция у него была на первых порах получше, и обойти его с фланга не вышло. А вот со Второй – получилось. Почему? Потому что она успела передовыми частями зайти слишком глубоко на вражескую территорию, сильно растянулась на многодневном марше, отставали обозы и артиллерия. А попали под концентрированный на флангах удар германцев, выгружавшихся прямо с эшелонов и сразу вступавших в бой. Кроме того, он помнил в общих чертах схему сражения под Танненбергом. Какой-то немецкий корпус прямо по железной дороге заехал ему чуть ли не в тыл, что и предрешило исход сражения. Может самим использовать железную дорогу в качестве линии снабжения? Ах, да – колея. У немцев, как и во всей Европе, другая колея. И наши вагоны по ней двигаться не могут. А переделка занимает время. В академии он это изучал, а после службы в Варшаве прекрасно помнил, что в Пруссию, до границы, идёт наша, российская колея. Кажется, пограничная станция там Млава. Вот в ней-то и делают все пересадку в немецкие вагоны. Так что если и прокатиться на поездах, то получится только до границы. А дальше всё равно пешком. А учитывая, что для переброски армии нужны сотни вагонов и куча паровозов, то затевать всю эту возню на плече меньше сотни вёрст довольно бессмысленно. Тем более, что районы развёртывания армий уже прописаны. Все грузы переправляются туда по расписанию, а начинать что-то менять, значит обрекать весь округ на жуткий бардак, который и так наверно возникнет, потому что где-то лошадь сдохла. Значит, не выйдет, хотя заметку в памяти про железную дорогу надо сделать, и при случае всё же обмозговать этот момент. А в целом, чтобы уберечь свою армию от разгрома, надо просто не спешить, как это и сделал в реальности Ранненкампф. Сколько его упрекали потом, что он двигался слишком медленно, не поспешил на помощь ему, Самсонову. Обвиняли даже в предательстве, мол, потому что он немец. Глупость какая. Уж он-то, Самсонов, прекрасно знал, что упрекать Павла Карловича в таком, может только дурак, или сам предатель. Потому что знаком с ним был ещё со времён Манчжурии. И хотя у них там и была крупная ссора, но всё же он относился к нему с большим уважением. Так вот, Ранненкампф не то чтобы не спешил, но двигался действительно медленно. Зато, когда он столкнулся с немцами, как всегда неожиданно, то всё у него было под рукой – и артиллерия, и снаряды. И когда его попытались окружить, то тоже ничего не вышло, потому что армия не была растянута, быстро среагировала на угрозу, смогла поставить эффективные заслоны на угрожающих направлениях, и выйти из-под удара. Хотя в этом конечно и немалая заслуга наших солдат, проявивших потрясающую стойкость в критической ситуации. Но одной стойкости всегда мало, если она не подкреплена патронами и снарядами.
Но почему же он, Самсонов, вроде неглупый человек, сломя голову кинулся вперёд, наверняка понимая, что угрожающе растягивает свою армию? Этого Анисимов не помнил, а Самсонов знать пока что не мог. Значит, были какие-то соображения, заставляющие рисковать и идти вперёд. К тому же их давняя дружба с Жилинским могла его обязывать стараться выполнять указания штаба фронта. Или вера в Жилинского, как в товарища и видного военного теоретика. А тот в свою очередь, сидя в Варшаве, не видел, во что выливаются его приказы, поэтому подгонял исключительно исходя из общей обстановки на фронте и… докладов генералов, которые могли быть в чём-то приукрашены, выставляли их в более выгодном свете. На войне так часто бывает – и потери противнику приписывают намного большие, чем на самом деле. И тактическое отступление врага называют его полным разгромом. И это было не только в войне с Японией. Кое-что Самсонов помнил ещё со времён последней войны с турками. Везде одно и то же – каждый командир хочет казаться победителем несметных вражеских полчищ… А может, пользуясь дружбой, попытаться отговорить Жилинского от этого плана? И на что же? Может собрать основную армию в Варшаве, и оттуда двинуть единым целым на север, отрезая Кёнигсберг от остальной территории Германии. И вообще, левым флангом опираться на Вислу, а правый, заворачивая дугой. А на востоке прикрыться незначительными силами, которые в случае чего отойдут вглубь территории. Хм… Идея неплохая, только не прокатит. Нет, не реально. Потому что план запущен, войска направляются уже в указанные районы. Туда же идут тонны груза, организуются склады. Всё прописано. А если начинать что-то менять, причём это надо ещё детально проработать, то возникнет такой бардак, что наступление придётся отложить ещё на неделю, а может и на две. А это высокая политика, насколько он помнил. Всё это авантюрное наступление было устроено с одной целью – напугать германцев и заставить их снять как можно больше войск с западного фронта, потому что французы откровенно опасались, что они не выдержат первого удара немецкой военной машины. И как показали дальнейшие события, совершенно правильно опасались, они еле отбились тогда. И кто знает, может быть именно тех трёх корпусов, которые немцы сняли с западного фронта, им как раз и не хватило. Так что жертва русских была в стратегическом плане не напрасной. Обидно только, что этим жертвенным животным оказался и он сам – Самсонов. Интересно, понимал ли он тогда свою роль в истории? Но теперь-то он не хочет быть просто жертвой!
Итак, в общих чертах план таков. Не спешить, не разбредаться, держаться кучно, и не уходить далеко на север. Усиленное внимание флангам, немцы в той войне очень любили по ним бить. В случае чего даже отступить, но сохранить армию. А там посмотрим. Две армии, которые с каждым днём будут становиться всё ближе друг к другу, самим фактом своего существования доставят очень много неприятностей немцам…
И успокоенный этими мыслями, он заснул на рассвете. А поезд катил по степи, приближаясь уже к Ростову-на Дону. За окном раскинулась бескрайняя степь, мелькали редкие хутора и станицы. А генерал Самсонов приближался к своей судьбе.
Проспал он до полудня. И возможно спал бы так и дальше, если бы его не разбудил лёгкий шум. Открыв глаза, он увидел Василия, усаживающегося на свою полку. Наверно выходил из купе, а когда вернулся, то случайно слишком сильно хлопнул дверью. Ну да, Василий и случайно. Хлопнул. Дверью… Специально, зараза, хлопнул, давая сигнал генералу, что хватит дрыхнуть – день давно на дворе. Мало ли, что генералу ночью не спалось, а он это тоже наверняка знал. Всё равно из режима выбиваться не стоит. Зато следующей ночью он будет спать лучше.
– Давно встал? – Спросил Александр своего денщика.
– Ну, повалялся пару часов после рассвета. – Последовал ответ. – Всё равно делать-то нечего. Вот и смотрю в окошко. В сортир ходил. Извините, что разбудил, Александр Васильич. – И после секундной паузы. – С добрым утром.
– И тебе того же. Только ведь день уже давно. Где мы, не знаешь?
– Юзовку проехали недавно.
– Нигде больше не стояли?
– Вроде нет. В Ростове простояли немного. А так без остановок шпарим. Чайку будете, Александр Васильич?
– Да, организуй-ка, братец. А я пока в сортир схожу. – И с этими словами Александр сел на полке и замер.