— Ты что, и вправду думаешь, что он не примет тебя обратно?
Танос сверкнул в ответ глазами из-под капюшона, и Аласдэр ощутил исходящее от него предостережение.
— Это не самая большая проблема, кузен.
— Тогда я не понимаю.
— Ты и не поймёшь. Есть только трое тех, кто понимает. Знаешь, почему твой старейшина оставил тебя здесь? Потому что он один из них.
Танос сел на диван и закрыл ладонями лицо.
— Это моя вина…
— Разве? Танос, это не ты ударил себя ножом. Это сделал тот ублюдок, Элиас.
— Нет, я не про это. А про всё, что случилось потом и должно случиться сейчас, — ответил Танос. — Это моя вина.
Аласдэр присел перед кузеном на корточки и заглянул ему в глаза, пытаясь понять и сказанное Таносом, и это новое ошеломляющее чувство сострадания. Должно быть, оно шло от Леонида… Но как?
— Я так на него зол. Я злился на него долгое время. Просто скрывал это, — прошептал Танос. — Но оно никуда не ушло.
— Твою злость можно понять. Повреждения немыслимы. Итон поймёт это. Вы — одно целое, ты и он. Как Иса с Диомедом и я с Василиосом.
Танос упрямо покачал головой.
— Нет. Уже нет, и даже если бы снова смогли стать единым целым, всё изменилось. Мы не похожи на тебя с Исой, и Итон… он ушёл.
Парис ничего не мог поделать с колотившей его дрожью, пока друг вёл его в огромную ванную комнату и закрывал за ними тяжёлую деревянную дверь. Лео, напротив, выглядел удивительно спокойным, учитывая случившееся. Он сбросил с себя белую простыню и потянулся за роскошным махровым халатом, висевшим на медном крючке.
После многих лет дружбы для обоих стало вполне привычным переодеваться друг перед другом в тренажёрном зале или перед походом по ночным клубам. Но сейчас, стоя в незнакомой ванной комнате после всего пережитого за последние — сколько? Двадцать четыре часа? — он испытал шок, увидев следы укусов и красные отпечатки пальцев на бледной коже Лео.
«Господи, так они его принудили! И, судя по всему, пили его кровь».
— Ты в порядке? — выдавил из себя Парис, сделав несколько быстрых шагов по кафельному полу и беря руки Лео в свои. Друг сжал в ответ его пальцы, подвёл к скамейке и велел сесть.
Остаточная головная боль ещё пульсировала где-то за глазными яблоками, усиливаясь в такт ускоряющемуся сердцу. Парис наконец-то сел, и Лео, опустившись на сиденье рядом, глубоко вздохнул. Парис окинул друга взглядом — обычно жизнерадостное лицо было серьёзным. Он почувствовал нарастающее беспокойство и попытался вспомнить, когда в последний раз они жили нормальной жизнью и шутили. Когда же это было?.. На день рождения Лео? В тот вечер в клубе? Точно. А через пару недель после этого Лео пропал.
— Нам нужно поговорить, — сказал Лео, потирая ладонями собственные бёдра.
— Знаю. Лео, что они с тобой сделали?
Друг открыл рот, потом закрыл и поднялся.
— Ну… хм-м-м… Ты вообще разговаривал с Элиасом?
Парис покачал головой, следя за каждым движением Лео.
— Нет, я не видел его с тех пор, как его увели в наручниках. Он… — От вдруг пришедшей мысли закружилась голова, и Парис прикрыл ладонью рот. — Он умер?
Лео покачал головой:
— Нет. Господи, нет. Он с… Впрочем, не волнуйся о нём. Просто знай, что он в порядке. Давай лучше кое-что проясним, пока ты не отключился или… хм… тебя не стошнило на Василиоса. Ему это вряд ли понравится.
Парис удивился появившейся на губах Лео лёгкой улыбке. Что тут смешного? Без понятия.
— Тот парень, Василиос, и Аласдэр. Они… ну… это… — Парис попытался найти подходящее слово: — сделали тебе больно?
Лео прошёлся пятернёй по волосам и сжал свой затылок.
— Нет, — ответил он и, подойдя к раковине, набрал в стакан воды.
— Нет? Лео, я видел твою спину. Это же я. Мне ты можешь рассказать правду.
Лео вернулся к скамье и протянул другу стакан.
— Парис, я говорю тебе правду. Они не делали со мной ничего, чего бы я… — Лео запнулся, прикусил зубами нижнюю губу и пожал плечами. — Чего бы я не хотел.
«О, чёрт! Он спятил», — подумал Парис, заметив в глазах своего друга промелькнувшее выражение удовольствия. Лео похитили, удерживали силой, и он в конце концов сошёл с ума.
— До того, как Элиаса отправили… хм… увели, — начал Лео, — он тебе что-нибудь говорил? Как ты освободился?
Теребя зубами губу, Парис мысленно вернулся к тому моменту в камере. Тогда он хотел единственного — убежать, и в следующий миг из него — прямо из рук — уже вырывалось чёрное облако. Огромный вампир-охранник скрючившись лежал на полу, и Парис оказался на свободе. Убегая от всего, что ожидало впереди.