Почему ребенок, который родится когда-нибудь потом, должен страдать, голодать и умирать страшной смертью из-за ребенка, который сейчас живет в достатке?
Можно и дальше лететь сквозь вселенную и пытаться спасать планету за планетой, но...
– Чертова гигантская вселенная, – прошептал он.
В ту же ночь Танос впервые за много лет снова увидел тот самый сон.
* * *
– Помни, что я тебе говорила, – произнесла Гвинт. Плоть ее почти полностью истлела, остался лишь скелет с высохшими суставами, с которого свисали остатки кожи и обрывки мышц, которые никак не опадали. Ее челюсть хрустела на каждом слове.
Проснувшись, Танос помнил ее слова. Теперь он их не забывал. С тех самых пор, как солгал Ча.
«Она просила меня спасти всех». Вот что поведал он своему другу много лет назад на «Золотой каюте», где они жили под пятой Его Светлости.
Но это было не все, а буквально часть, вырванная из предложения.
– Ты не можешь спасти всех, – сказала она на самом деле.
Теперь эти слова обрели смысл. Его вычисления надо применять не к планетам, а ко всей вселенной разом. Чтобы спасти вселенную для будущих поколений, половину нужно убить. Убить половину вселенной.
Он рассмеялся от этой мысли. Он смеялся очень, очень долго.
– Спасибо, – прошептал он. – Спасибо, Гвинт, за то, что снова указала мне верный путь.
* * *
Танос позвал Ча, своих дочерей-воительниц и Другого на капитанский мостик. Из всей его армии только они умели самостоятельно размышлять. И хоть его интеллект превосходил их всех вместе взятых по всем показателям, он думал, что другой взгляд, пусть и ошибочный, пойдет ему на пользу.
Ча устроился у панели навигации и развернулся на кресле к Таносу. Другой вытянулся по струнке рядом с Гаморой и Небулой.
Некогда маленькие девочки, они уже потихоньку превращались во взрослых женщин. Надменные и полные ненависти, они настолько погрузились в презрение к Таносу, что сами не понимали, как стали его идеальным оружием. Скоро придет время дать им собственные армии и смотреть, как они убивают по его приказу, обманывая себя мыслью о том, что просто ждут и ищут его слабости.
Слабостей у Таноса не было. А значит, его дочери будут убивать снова и снова, кипя ненавистью, но выполняя приказы, которые он дает из любви.
Небула уселась на панель управления орудиями, опершись спиной на один подлокотник кресла и закинув ноги на другой. Гамора сидела на консоли неподалеку. Они спорили между собой, но не отходили друг от друга, будто их держало вместе некое неназванное, но ощутимое напряжение, которое они неосознанно поддерживали, черпая из него силы.
– Вы знаете, в чем дело, – сказал им Танос. – Мы уже долгое время перемещаемся от планеты к планете в поисках тех, кому, подобно Титану, грозит катастрофа. Но под угрозой вся вселенная. И раньше проблемы поражали масштабами. Сейчас же они вовсе невообразимы. Буду рад выслушать ваши предложения.
– Ну и дела, отец, – сказала Небула. – А что бы нам не собрать бомбу, которая взорвет полвселенной? Разом все и решим.
– Глупость какая, -– проворчала Гамора.
– Ну, я хотя бы пытаюсь, – огрызнулась Небула. В глазу, который не заменили на механическую копию, вспыхнул гнев.
– Лучше промолчать, чем пытаться и говорить глупости.
Небула резко развернулась в кресле, так что даже Танос не рассмотрел толком ее движение. Но фиолетовокожая девушка не успела больше ничего сделать: Гамора уже прижала лезвие к ее горлу.
– Не сейчас, – недовольно проговорил Танос;
Гамора зарычала и убрала клинок. Небула отодвинулась, погладив горло рукой. Ее искусственный глаз судорожно открывался и закрывался – такое происходило, когда она теряла самообладание. Танос свирепо посмотрел на нее, и девушка притихла.
– Бомба, мощности которой хватит, чтобы убить половину вселенной, – продолжил Танос, когда все успокоились, – это интересное предложение, но непрактичное и непредсказуемое. У меня не получится создать нужное устройство щелчком пальцев. Но что-то сделать надо. Неизбежная смерть – печальный исход для отдельного существа, да и для отдельного мира. Непростительно печальная.
Ча сложил руки на груди и задумчиво помычал.
– Нельзя понять все повороты судьбы.
– Как удобно, правда? – заметил Танос.
– Эта идея всегда была безумной, – угрюмо произнесла Небула. – Она и теперь безумна, только в большем масштабе. Носиться по вселенной и убивать людей, чтобы спасти их... Сумасшествие.
– Психическое здоровье – это вопрос точки зрения, которую определяют социальные нормы, – объяснил ей Танос. Говоря эти слова, он смотрел не на Небулу, а на Гамору. По ее лицу, как всегда, было неясно, что она думает. Эта ее способность раздражала и впечатляла одновременно. – Социальные нормы на меня не распространяются. Так что мое психическое здоровье не подвергается сомнению.